Я не знала, что мужчины способны на такие чувства. Об этом — только в фильмах и шедеврах мировой литературы. Он ждал ее возвращений из бесконечных командировок — месяцами. Тосковал по ней, бредил ночами — поворачиваясь спиной к жене, писал ей безумные страстные письма… А она любила мужа, воспитывала маленького сына и… хотела Сашу. А потом неожиданно сказала, что так продолжаться больше не может, и исчезла. Стерлась, как рисунок мелом на асфальте — после дождя. В городе не стало ее следов. Он ходил вокруг ее дома часами, выслушивал истерики жены из-за позднего возвращения и уходил на «дежурство» на следующий день… Она не появлялась и не отвечала на электронные письма. И он уже начал привыкать к мысли о ее потере.

Он начал искать ей замену, чтобы вылечить подобное подобным. Но подобных ей не было. Молодая, умная, красивая, стройная, ухоженная и безумно талантливая во всем, чего ни касалась ее рука. Большой теннис, горные лыжи, игра на фортепиано, литературное творчество, иностранные языки — она была лучшей. И еще она сделала потрясающую научную карьеру, редкую для российской женщины — ее ценили как специалиста за рубежом. В какую из стран могла она уехать — не мог предположить никто. Маринка всегда сухо сообщала: «Еду по делам».

Когда ожидание стало абсурдным, он доверился сайтам знакомств и ТВ-чатам. Так мы и познакомились. Я тоже металась в безуспешных попытках найти партнера — по душе и по темпераменту. Мой непродолжительный роман с женатым мужчиной неожиданно оборвался на самой пронзительной ноте, на самой горячей точке накала страстей. Я пыталась убежать от себя, от воспоминаний, от несбывшихся надежд. Пыталась выжечь его каленым железом, вытравить из души. Пыталась смириться, найти покой. Все было бессмысленно и бесполезно. Я просила у судьбы только забвения и не очень надеялась на скорые перемены в личной жизни.

Когда пришло первое смс от Саши, в моем сердце забрезжила надежда. Мы сразу нашли общий язык. Что-то близкое, почти родственное почудилось мне в конструкциях фраз, в стилистике длинных, почти художественных текстов. Яркие метафоры и поразительные речевые обороты завораживали. Поначалу даже встречаться не хотелось — а вдруг зрительный образ окажется «не тем», не совпадет с фантазией, уже рожденной моим воображением! Эпистолярный роман длился несколько месяцев. Прямо девятнадцатый век какой-то! И всегда оставалась надежда, что письма постепенно сменятся телефонными разговорами, а потом мы встретимся… И узнаем друг друга, как лицо из давнишнего сна, как детскую мечту о любви. Я предлагала созвониться, но Саша сразу исчезал и появлялся только после долгого перерыва. Но он сразу же позвонил, когда узнал о нас с Маринкой…

Разговаривать было уже не о чем: все было известно из писем. Необходимость встречи была очевидной. Конечно, я хотела взглянуть на тайную любовь своей подруги. Уже стало понятно, что мужчина моей мечты растворился в океане Маринкиной страсти. Но увидеть источник моих не оправдавшихся надежд стало для меня самоцелью. Саша почти сразу предложил встретиться, и я не раздумывала.

Он оказался дивным собеседником, тонким и глубоким. И еще он потрясающе чувствует женскую природу. Мы просто катались на его машине, а потом припарковались недалеко от Гребного канала. Когда через пару часов разговоров моя душа окончательно размякла и открылась, Саша притянул меня к себе и жадно обнял.

Я знала, что он обнимает не меня. Я чувствовала, как жарки эти объятия, и не могла им противостоять, пытаясь обмануть себя, что они адресованы именно мне. Маринка была в моем теле, как призрак, вызванный на сеансе спиритизма. Не понимаю, кто с кем целовался, кто о ком сожалел, кто с кем встретился и простился. Все перемешалось в моей голове. Я просто не сопротивлялась. Я даже включилась в процесс, то ли подыгрывая Саше, пытаясь быть такой, какой могла быть моя подруга, то ли пытаясь сыграть новую для себя роль — любовницы «второго плана». А может, силилась доказать ему, что я могу быть лучше, нежнее, горячее. Потом на меня накатило беспамятство, и я просто была собой, выплескивая накопившуюся страсть, неизвестно кому предназначенную. А когда он благодарно прильнул головой к моему плечу, разразилась тихими рыданиями. Эх, Маринка, Маринка! Так вот каким оно было, твое женское счастье…

Несколько минут словесных утешений. Все бесполезно. Стены Печерского монастыря, находящегося неподалеку, укоризненно смотрели на меня чистыми духовными глазами, и сердце сжималось в немыслимом спазме самобичевания. Я попросила отвезти меня в ближайший храм и там горестно выплакала всю обиду на Маринку, презрение к своей слабости и негодование оттого, что не смогла достойно принять всю эту неправдоподобную ситуацию.

Мне до сих пор эта история кажется нереальной. Такие мужчины, как он, обычно не зацикливаются на одной женщине, они окружены женским вниманием, им не нужно предпринимать особых усилий, чтобы получить любое мужское счастье — в любых количествах и с любыми нюансами. Женщины таких самцов видят за километр и сразу делают объектами своих матримониальных домогательств. Такие мужчины — лучший вариант для семьи. Но Сашу расстреливать любовными стрелами бесполезно. Он любит и всегда будет по-настоящему любить только одну женщину, мою подругу.

Он никогда не сможет ее забыть, даже когда найдет ей условную замену. Весьма условную! Он будет продолжать жить с женой и воспитывать взрослую дочь. Он будет продолжать заниматься делами. Все будет как всегда. Только ЕЕ не будет рядом. А рядом со мной уже не будет ЕГО, который оставил меня примерно в то же самое время, когда Маринка бросила Сашу. И я никогда не найду ему замену. И Саша, увы, не стал героем моего романа. Мы так и пойдем по жизни, как приговоренные к незаполненной никем и ничем душевной пустоте в том уголке души, где раньше жили они, наши любимые. Столько совпадений!