Как всегда во все времена и эпохи, при смене верховной власти поменялись сначала чиновники повыше, а потом и самые мелкие. Наконец, волна перемен докатилась и до дела монаха Авеля. Вскрыв секретный пакет с печатью своего предшественника, новый генерал-прокурор ужаснулся написанному, но решился показать бумаги императору Павлу I, памятуя его любовь ко всему таинственному и зная о его нелюбви к родной матери. Хитрый царедворец не ошибся – известие поразило императора, и вскоре Авель, вымытый и переодетый, был доставлен в Зимний дворец. Их встреча была секретной, а поэтому следует только предполагать, о чем они говорили. Зная характер Авеля, можно думать, что и там он прямо в глаза назвал дату смерти императора Павла. Однако, по-видимому, он промолчал, или ему еще не было такого видения. Во всяком случае, Авель понравился императору, и по желанию самого Авеля он вновь был пострижен в монахи. Оказавшись в монастыре, Авель опять начинает записывать свои видения. Доподлинно известно, что именно здесь он записал подробности смерти императора Павла I, и все вокруг закрутилось, как и в прошлый раз. Сначала с рукописью познакомились церковные, а потом и светские власти, вслед за чем ее прочел и сам император Павел I. В очередной записи говорилось о скорой смерти Павла I, которого убьют его же приближенные, а также указана дата гибели. Скорый на руку Павел вне себя отдает приказ о заключении пророка в Петропавловскую крепость. Но сидеть в ее казематах Авелю оставалось уже недолго – срок исполнения предсказания был недалек. После убийства царя Авеля отправили на вечное поселение в Соловецкий монастырь. Но предсказывать будущее монархам он так и не перестал.

В начале наступившего XIX века Авель тайком записывает новые пророчества о грядущей войне с французами, захвате и сожжении ими Москвы в 1812 году. Полной секретности Авелю достичь не удалось, и вскоре сведения об этом дошли до императора Александра I, который уже был знаком с его предыдущими предсказаниями. Государь повелел немедля посадить пророка в самую строгую тюрьму Соловков и содержать там, пока эти предвестия не сбудутся. Как известно, они сбылись в сентябре 1812 года, и все эти годы горемыка монах находился в остроге, после чего, согласно указанию царя, его выпустили и, более того, отправили к царю для аудиенции. Поскольку Авель испытал немало дополнительных страданий по причине излишнего рвения местного игумена, тот забеспокоился, что Авель расскажет всю правду о нем, и отправил царю депешу, мол, «ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разве на будущий год весною». Но царь уже встречался с подобным у своих подданных, а поэтому распорядился немедля выпустить Авеля из монастыря, снабдив его всем необходимым для поездки в Петербург. Авель объявился в столице летом 1813 года, когда император был в отъезде, но монаха приветливо принял князь Голицын, оказав ему немыслимые почести. Именно этому придворному Авель и поведал все, что касается судьбы правящей монархии, от начала и до конца. Князь пришел в ужас от услышанного и поскорее отправил монаха в паломничество по святым местам, как того он сам хотел. Вдоволь попутешествовав, Авель окончательно устроился в Троице-Сергиевой лавре, где ему сразу же была выделена отдельная келья со всеми возможными для того времени удобствами. Однако слава уже бежала впереди предсказателя. К Авелю зачастили жаждущие узнать, «что день грядущий нам готовит», но монах всем, невзирая на звания и сословия, отвечал отказом. Этому способствовал именной указ, согласно которому Авелю запрещалось пророчествовать под любым предлогом, в противном случае его ждали кандалы и острог. «Знал и молчал» вещун очень долго – почти десять лет, но потом среди народа распространились его новые предсказания о скорой смерти Александра I, о том, что второй брат царя – Константин – откажется от престола, убоявшись судьбы своего отца, и что это место займет третий брат – Николай, а также о грядущем восстании декабристов. Удивительнее всего, что Авелю за это ничего не было, вероятно, потому, что незадолго до описываемых событий сам Александр I встречался с Серафимом Саровским, который слово в слово предсказал ему то же самое…

Однако быть на свободе ему пришлось недолго. По распоряжению Николая I Авель был арестован уже в третий раз и отправлен в церковную тюрьму. Причиной оказалось то, что Авель написал очередную «зело престрашную» книгу, которую уже сам отправил императору Николаю I для прочтения. Считается, что именно в ней он описал проигранную Россией будущую Крымскую войну, чем привел в ярость Николая I…

Известно также, что его основное пророчество, посвященное судьбе всех русских царей вплоть до «пришествия антихриста» (под которым подразумевались большевики и их руководство), хранилось под замком, завещанное вдовой императора Павла I к открытию только через сто лет после мученической смерти императора Павла I. Таким образом, из всех последующих царей с этим предсказанием познакомился только Николай II в 1901 году. Именно в данном пророчестве и было написано о казни Николая II и всего его семейства в 1918 году. Однако Николай II оказался фаталистом и вместо того, чтобы как-то сопротивляться, чтобы избежать столь страшной участи, впал в пассивность и уныние, наделав много ошибок. Можно предположить, что именно пророчество Авеля оказалось тем зловещим фоном, своего рода программой поведения, согласно которой Николай II слепо и совершенно безвольно следовал ему, как телец на заклание. Считается, что усугубило апатическое настроение государя также и посещение им некоего японского провидца и русской блаженной ясновидящей, которые предсказали царю почти то же самое.

Известно, что 6 января 1903 года во время производства салюта из пушек у Петропавловской крепости одно из орудий вместо холостого патрона ошибочно было заряжено картечью. Заряд угодил в окна Зимнего дворца и в беседку, где в это время находился Николай II со свитой. Все были ужасно напуганы, кроме самого царя, который даже бровью не повел в ответ на выстрел. А когда царю льстиво заявили о его необычайном самообладании, то он в ответ произнес: «До 18-го года я ничего не боюсь.»

Знать свое будущее, разумеется, заманчиво. Редкий, но оттого и знаменательный феномен предсказания свидетельствует о том, что не все в нашей реальности подчиняется строгим физическим законам. Но если говорить точнее – способность предвосхищать события относится к законам другой, альтернативной реальности. Эти законы, если можно так выразиться, «запрещены» в нашем мире, поскольку они исподволь разрушают его, делают наш мир неустойчивым. Это в известной мере чувствовали и все российские правители, судьбу которых предсказывал Авель. Ведь причиной, по которой они, с одной стороны, живо интересовались его предсказаниями, но с другой – боялись их и прятали под замок, – это то, что обнародованное предсказание как бы лишало их возможности выбора, становилось карой, судьбой, жесткой программой, от которой нельзя уйти.

Предсказание не только способно парализовать собственные усилия человека, но оно фактически становится и непреложной стезей его дальнейшего поведения. Ведь не будь пророчество известным, человек, которого оно касается, мог бы повести себя совсем иначе. Иными словами, знаемое человеком предсказание уже тем самым подталкивает его к предсказанному финалу.

Известным историческим примером является судьба вещего Олега, поэтически пересказанная А.С. Пушкиным. Не встреть князь злополучного кудесника – он бы и не принял смерть «от коня своего». Таким образом, человек является заложником своего предсказания. Любое известное ему пророчество вне зависимости от того, сопротивляется ли человек ему или же, напротив, сидит сложа руки и пассивно ждет своей участи, в большей или меньшей степени предопределяет его будущее.

Поначалу искусством изгнания духов (экзорцизмом) обладал только Иисус Христос. Но вскоре этому обучились его апостолы, а затем и другие христианские священники. Сама же идея избавления от злых духов и сегодня присутствует почти во всех современных религиях, для чего в каждой имеются свои ритуалы. Этим мастерством владеют также и парапсихологи.

Известно, что в период Средневековья одержимых бесами окуривали всяческими отвратительными запахами, морили голодом, совершали кровопускание и даже пытали, искренне надеясь, что сидящий в теле злой дух не выдержит этих пыток и удалится. Но чаще инквизиторы добивались гибели самого несчастного одержимого. Утверждая, что погибший освободился от власти дьявола, инквизиторы считали его смерть вполне обоснованной.

Эта загадочная и вместе с тем трагическая история произошла с молодой жительницей Баварии Аннелиз Мишель в 70-х годах прошлого столетия. Поначалу эта молодая особа ничем не отличалась от других католичек, но, попав в госпиталь, начала одолеваться непонятными приступами. Она корчила рожи, издавала противные звуки, проклятия и богохульства, а в перерывах между приступами совершенно искренне умоляла врачей избавить ее от этих симптомов, причинявших ей душевные и физические страдания, чего врачи сделать не могли, несмотря на мощные нейролептики, которые ей назначали в лошадиных дозах. Во время приступов Аннелиз оскорбляла членов своей семьи и медиков, дралась с ними, пуская в ход свои ногти и зубы, наносила увечья самой себе, а при расспросах отвечала, что Сатана заставляет ее делать это. Она спала только на полу, срывала с себя одежду, ломала кресты и плевала на иконы и другие церковные символы. На истерию и другие психические заболевания это мало походило, и тогда по настоянию родных с Аннелиз начали проводить обряд изгнания бесов, что приводило ее еще к большему исступлению. Она почти ничего не ела, не спала, а начавшаяся пневмония привела ее к полному истощению и, наконец, к смерти.