– Почему ты не спишь? – спросил Бихари.

Бошонто ничего не ответил, продолжая рассматривать Бинодини.

Бинодини протянула ему руки. После минутного колебания мальчик осторожно подошел к ней. Молодая женщина прижала его к груди и разрыдалась.

Если бы невозможное не становилось возможным, а непереносимое – переносимым, никто в семье Мохендро не пережил бы ту ночь и тот день. Домой Мохендро не вернулся, накануне он написал Бинодини письмо, в котором просил ее быть готовой к отъезду. Это письмо пришло с утренней почтой.

Аша была еще в постели, когда слуга принес ей письмо. Сердце ее учащенно забилось. В груди затеснились тысячи надежд и сомнений. Она быстро подняла голову и взглянула на конверт: на нем рукой Мохендро было написано имя Бинодини. И снова голова Аши опустилась на подушку. Она молча вернула письмо слуге.

– Кому отдать письмо? – спросил он.

– Не знаю.

Вечером, часов в восемь, Мохендро, как буря, появился у дверей Бинодини. В комнате было темно. Мохендро зажег спичку и увидел, что там нет ни Бинодини, ни ее вещей. На южной веранде ее тоже не было.

– Бинод! – позвал он.

Никакого ответа.

«Глупец! Дурак! – ругал он себя. – Нужно было тогда же увезти ее. Конечно, мать стала ее бранить, и она не смогла оставаться в доме».

Едва у Мохендро появились эти предположения, как он твердо поверил в них. Не владея собой, Мохендро бросился в комнату матери. Там тоже не зажигали лампы, но в сумерках он увидел Раджлокхи, лежавшую на кровати.

– Что вы тут наговорили Бинодини? – гневно спросил он.

– Ничего.

– Почему же она исчезла?

– Не знаю!

– Не знаешь? – недоверчиво повторил Мохендро. – Ладно! Но я все равно отыщу ее, где бы она ни находилась!

И Мохендро выбежал из комнаты.

Раджлокхи торопливо поднялась с постели и пошла за сыном.

– Мохим, не уходи! – кричала она. – Вернись, выслушай меня!

Мохендро, не оглядываясь, выбежал из дома, но тут же вернулся и спросил привратника:

– Куда ушла госпожа?

– Нам ничего не сказали, мы ничего не знаем, – испуганно ответил тот.

– Не знаешь! – зло крикнул Мохендро.

– Правда, господин, не знаю! – взмолился привратник.

«Всех их мать научила, – с горечью подумал Мохендро. – Ну что ж, пусть будет так».

На улицах большого города в сгущающихся сумерках при свете газовых фонарей сновали взад и вперед, наперебой предлагая свой товар, продавцы льда и мангровой рыбы. Шумная вечерняя толпа поглотила Мохендро.

До сих пор Бихари не имел обыкновения сидеть по ночам и размышлять о своих чувствах, потому что не считал себя предметом, достойным размышления. У него всегда была работа, занятия, друзья, близкие. Отрадно было сознавать, что окружающий мир значит для него больше, чем он сам. Но вот от одного удара все исчезло, он оказался совсем один на поднявшейся к самому небу вершине страданий, объятой мраком гибели и отчаяния. Он стал бояться одиночества и, чтобы уйти от своих мыслей, работал, не зная отдыха.

Но сегодня ни работой, ничем другим настоящий Бихари не в силах был изгнать из себя того, другого, который теперь жил в нем. С тех пор как он вчера проводил Бинодини в деревню, чем бы он ни занимался, с кем бы ни встречался, его тайно страждущее сердце сжималось от тоски и не давало ему забыться. Усталость и подавленность овладели Бихари.

Было около девяти часов вечера. Свежий ветерок, такой приятный в конце жаркого дня, дул на веранде, прилегающей к спальне Бихари. Безлунной темной ночью Бихари расположился там в кресле.

Сегодня он не стал заниматься с Бошонто и рано отпустил его. В этот вечер, как никогда раньше, Бихари нуждался в утешении, в друге, его охватила тоска по старой, привычной жизни; словно покинутый матерью ребенок, душа его искала кого-то во мраке, окутавшем мир. Куда исчезли его твердость и самообладание? Бихари всем сердцем тянулся к тем, о ком поклялся не думать. У него больше не было сил сопротивляться.

Воспоминания о днях, проведенных с Мохендро, пестрые и яркие, как страны, моря, реки и горы на географической карте, всплыли в памяти.

Бихари размышлял над тем, как столкновения с некогда далекими планетами поколебали тот маленький мир, с которым он связал свою жизнь. Какая же планета появилась первой? В темноте перед ним вставало освещенное нежно-алыми лучами заходящего солнца смущенное юное личико Аши, в ушах победно звучали раковины [37] , возвестившие о радостном событии. То Звезда, Дарующая Счастье, пришла из бескрайнего непостижимого неба судьбы и встала между друзьями. Она принесла разлуку и невыразимое страдание.