Мохендро стоял у дверей своего нового дома, не решаясь постучать. Куда исчезло чувство опьянения, которое заставило его ничего не замечать вокруг? Почему теперь его охватывает дрожь при взгляде какого-нибудь случайного прохожего?

Пришлось долго стучать, прежде чем слуга проснулся и открыл ему. У Мохендро болезненно сжалось сердце, когда он вошел в темную незнакомую квартиру. С детства избалованный матерью, он привык к роскоши, уюту, к опахалам, к дорогой мебели. В полумраке бедно обставленная квартира казалась особенно неприглядной. Мохендро предстояло еще побеспокоиться о том, чтобы должным образом меблировать ее. Ему никогда еще не приходилось заботиться о своих удобствах и тем более об удобствах других. Но теперь придется вникать во все мелочи. На площадке перед квартирой коптит керосиновая лампа – нужно купить новую. На веранде сырость – течет водопроводная труба. Придется вызвать рабочих и отремонтировать ее, а потом потребовать от хозяина, чтобы он освободил выходящие на улицу комнаты, которые занимает сейчас семья сапожника. И все это должен сделать он один, больше некому. От этих мыслей Мохендро почувствовал еще большую усталость.

Некоторое время Мохендро стоял на лестнице, стараясь взять себя в руки; любовь к Бинодини вспыхнула в нем с новой силой. Он убеждал себя, что сегодня свершилось наконец то, чего он желал больше всего на свете, теперь ничто не мешает его счастью. Сегодня самый счастливый день в его жизни. Но именно теперь, когда, казалось, рухнули все преграды, появилась еще одна, самая страшная, – она таилась в нем самом.

Бинодини заметила Мохендро, когда он подходил к дому. Очнувшись от своих дум, она зажгла свет и взяла шитье. Склонившись над ним, она словно обрела защиту.

– Бинод, тебе здесь очень неудобно? – спросил Мохендро, входя в комнату.

– Нисколько! – ответила молодая женщина, продолжая шить.

– Я привезу новую мебель, но несколько дней тебе придется потерпеть.

– Не надо! – воскликнула Бинодини. – Ничего не привози. Здесь есть все, что мне нужно, даже много лишнего.

– Вероятно, лишний – это я, несчастный? – заметил Мохендро.

– Нужно быть более скромным, – ответила Бинодини, – и не принимать каждое слово на свой счет.

Мохендро смотрел на спокойное, склоненное над шитьем лицо Бинодини и все больше поддавался ее очарованию.

Будь они дома, он непременно упал бы к ее ногам, но здесь он не мог поступить так. Здесь Бинодини была беззащитна, в его власти, и не будет большей подлости, если он не сумеет взять себя в руки.

– Зачем ты принес сюда свою одежду и книги? – спросила Бинодини.

– Я полагал, что они нужны мне. Надеюсь, ты не считаешь их лишними?

– Пусть так, но зачем они здесь?

– Ты права, – ответил Мохендро. – Обыкновенные вещи здесь неуместны. Можешь выбросить их на улицу, только меня не выбрасывай вместе с ними!

С этими словами Мохендро сложил связку книг и узел с одеждой у ее ног.

Бинодини продолжала шить.

– Ты не должен оставаться здесь, Мохендро, – серьезно сказала она наконец.

И это ответ на его чувства? Мохендро был ошеломлен.

– Почему, Бинод? – воскликнул он, задыхаясь от волнения. – Почему ты гонишь меня? Ради тебя я все принес в жертву. А что получил взамен?

– Я не позволю тебе принести все в жертву.

– Поздно! Теперь это уже не в твоих силах. Мой мир рухнул! У меня ничего не осталось, только ты, Бинод! О Бинод! – Мохендро, словно безумный, упал к ногам молодой женщины и, крепко обняв их, стал покрывать поцелуями.

Бинодини высвободилась из его объятий и встала.

– Ты забыл свою клятву, Мохендро?

Усилием воли Мохендро взял себя в руки.

– Нет, не забыл. Я поклялся делать лишь то, что ты пожелаешь, и никогда не нарушу своей клятвы. Говори, что я должен делать?

– Вернись домой.

– Неужели я так безразличен тебе, Бинод! Зачем же тогда ты завлекала меня? Зачем охотилась за дичью, которая тебе не нужна? Признайся, разве я один виноват в том, что случилось, разве ты не желала этого! Мои страдания тебе безразличны, я для тебя игрушка! Но все равно я сдержу свою клятву. Я вернусь в дом, где по собственной вине лишился всего.

Бинодини продолжала молча шить. Мохендро некоторое время пристально смотрел ей в лицо, потом сказал:

– Ты безжалостна и жестока, Бинод! Какое несчастье, что я полюбил тебя!

Бинодини сделала неверный стежок и, подняв шитье к свету, стала пороть его. В эту минуту Мохендро готов был сжать в кулаке каменное сердце этой женщины и раздавить его. О, если бы можно было одним ударом разбить ее жестокость и спокойное презрение.

В отчаянии Мохендро выбежал из комнаты, но сейчас же вернулся.

– Кто защитит тебя, одинокую женщину, если меня не будет здесь?

– Об этом не беспокойся. Тетя уволила Кхеми, и с сегодняшнего дня она у меня в услужении. Мы запрем дверь, и нам никто не будет страшен.