Более всего сомнений вызывал четвертый лист— отказ от насилия. Как отказаться от насилия по отношению к преступнику, готовому убить тебя и твоих детей? Может ли последователь Будды быть воином, для которого насилие — обязанность? Пришлось растолковывать, что воин не может быть принят в монастырь, стать монахом; что находясь на службе, он обязан оставаться справедливым к своим товарищам по оружию и милостивым к врагу, если последний складывает оружие.

Говоря о пятом листе, ученик Будды объяснял, что учитель добывал средства к существованию милостыней, но не призывал к этому всех, что он не убеждал купца Судатту стать нищим, но ставил его в пример другим купцам, которые копят сокровища вместо того, чтобы делиться ими со всеми нуждающимися. Он вспоминал также и кузнеца, ковавшего не только лемехи для плугов и косы, но и оружие, несущее смерть. Будда за это его не осуждал. Когда же кузнец, желая доставить ему удовольствие, накормил его грибами и довел до гибели, беседуя с ним, Будда уделил ему столько же внимания, сколько и праведникам.

В годы после кончины Будды его путем следовало много учеников, умевших столь же наглядно, как и обладатель листьев, объяснять смысл великого учения. Один из них в большом городе собрал целую толпу перед домом, используя для наглядности ступени лестницы. Поднимаясь по каждой из первых восьми ее ступеней, он разъяснял содержание учения, не исключая того, что кто–то сможет подняться и выше, на девятую и десятую ступени, ибо Будда не отрицал других ступеней истины.

Среди слушателей монаха в оранжевом одеянии были два стражника, крестьянин с корзиной, в которой был большой гусь, фокусник с обезьянкой на плече, брадобрей и стоявший особняком мусорщик. Проповедник обращался ко всем сразу, не говоря ничего такого, чтобы могло бы сблизить слушателей или увеличить рознь между ними. При этом, спустившись с восьмой ступени на землю, он перешел к рассказу о прежних жизнях того, кто еще не был Буддой, но готовился им стать, упомянув и белого гуся из корзины, и обезьяну, и слона, призывая быть милосердными и к меньшим братьям.

В давние времена, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, бодхисатва возродился в семье торговца при царском дворе. Звали его Чуллаккасеттхи.

Однажды по дороге на службу он увидел дохлую мышь. Сопоставив это обстоятельство с расположением созвездий, он сказал сопровождавшей его дочери:

— Если бы какой–нибудь сообразительный юноша взял бы эту мусику, он смог бы содержать жену и быть при деле.

Один бедный юноша из хорошей семьи услышал эти слова и, будучи наслышан о мудрости Чуллаккасеттхи, подумал: «Не станет он такое зря говорить».

Когда отец с дочерью удалились, он подобрал мусику и понес ее, держа за хвостик, на базар и там продал ее как корм для кошки за каканик. На этот каканик он приобрел ложку патоки. Набрав в кувшин воды, он бросил туда патоку и напоил из черпака водой выходящих из царского парка садовников. За это каждый из садовников дал ему по букету цветов. За них он тотчас получил восемь каршапан.

Однажды ночью в Варанаси был сильный ветер. Едва он утих, юноша отправился к царскому парку. Он увидел сторожа, сносящего к воротам сбитые ветром сучья.

— Почтенный! — обратился он к нему. — Хочешь, я тебе помогу, если ты мне позволишь унести этот мусор?

— С удовольствием! — ответил обрадованный старик.

Через некоторое время гончар, идущий со своим товаром на базар, увидел юношу с вязанкой сучьев и купил ее у него, а также и другие сучья, сложенные в кучу у ворот парка, за шестнадцать каршапан и согласился уступить цену за горшки, кувшины и другую посуду. Так юноша обзавелся посудой.

Наполнив ее водой, он поставил все это у городских ворот и вдоволь напоил пятьсот косцов.

У косцов не оказалось денег, но они были благодарными людьми и сказали юноше:

— Дорогой! Что нам для тебя сделать?

— Когда будет нужно, что–нибудь сделаете, — ответил юноша.

Через некоторое время один торговец сообщил:

— Завтра в город приезжает барышник, чтобы продать пятьсот коней.

Узнав об этом, юноша сказал косцам:

— Принесите мне сегодня по вязанке травы, свою же больше никому не продавайте.

Косцы согласились и, принеся пятьсот вязанок травы, сложили ее у его дома. Барышник, не найдя во всем городе корма для лошадей, взял у юноши всю траву и заплатил за нее тысячу каршапан.

Потом предприимчивый юноша узнал, что в порт пришел большой корабль. Он за восемь каршапан нанял колесницу и прибыл в порт с большой пышностью. Дав корабельщикам залог за все привезенные на корабле товары, он расставил по дороге к порту своих людей, чтобы никто из перекупщиков не мог подойти к кораблю без его согласия.

Таким образом, став посредником, юноша получил от каждого торговца по тысяче каршапан в качестве залога за товары на корабле, после же продажи товаров они ему дали еще по тысяче каршапан.

Получив двести тысяч каршапан, юноша вернулся в Варанаси и, взяв тысячу, отправился к Чуллаккасеттхи.

Передавая бодхисатве тысячу каршапан, юноша сказал:

— Прими от меня это в благодарность. Четыре месяца назад у меня не было ни одного каршапана, а теперь их двести тысяч.

— Как же тебе удалось разбогатеть? — удивился Чуллаккасеттхи.

— Я следовал указанному тобою пути, благочестивый, — ответил юноша и рассказал все по порядку, начиная со случайно услышанного разговора бодхисатвы с дочерью.