Немировский Александр Иосифович
Шрифт:
О, Вишвакарман! Укрепи себя возлиянием, сам принеси себе в жертву землю и небо! Повелителя речи, быстрого, как мысль, и призываем сегодня, при состязании на помощь. Пусть возликует, услышав наши призывы, он, приносящий всем благо и творящий добро!
День и ночь
Поначалу земля была распахнута Вивасвате [32] , и длился бесконечный сияющий день. Поэтому первыми появились дети Вивасваты и Саранью [33] Яма и Ями [34] , поднявшие веки в один миг, чтобы лицезреть Солнце и под ним синий океан. Брат и сестра, близнецы, стали мужем и женой, и наполнилась земля от края до края их счастливыми голосами и смехом. От первой супружеской пары пошло потомство, привольно расселившееся по земле.
32
Вивасвата — свет жизни, одно из солярных божеств.
33
Саранью — дочь Твапггара.
34
Яма и Ями соответствуют авестийским близнецам Йиме и Ймак, также ставшим первой супружеской парой.
Яма и Ями были смертными, и пришло время им умереть, Яме — первому. Он был первым, кого взяла земля, а Ями оказалась первой, познавшей горе одиночества и разлуки. И небо, вместо радовавших богов голосов и смеха, заполнил разносимый ветром заунывный плач [35] . Не стало покоя и Земле. Боги, собравшись, спустились к Ями и стали уговаривать ее успокоиться, объясняя, что исчезновение всех живущих, но не бессмертных — закон, что уйти от смерти дано только богам. Но прародительница не умолкала, продолжая причитать:
35
Плачу Ями в египетском мифе соответствует плач Исиды по Осирису, в вавилонском — Иштар по Таммузу, в скандинавском — Нанны по Вайдру.
— Но ведь он умер сегодня! Только сегодня!
И на это богам нечего было возразить, ибо день рождения и день ухода, день смеха и день плача, день радости и день горя не были еще отделены друг от друга. Подумав, боги создали ночь, отделив ею свет от света, день от дня.
И появилась первая ночь. Выплыла на черное небо луна с бегущей по ней тенью зайца, засмотрелась на него вдова, успокоилась и уснула. Лишь тогда смогли смежить боги свои лотосовидные очи и наконец отдохнуть от стенаний, заполнивших все небо.
С тех пор день сменяется ночью, а ночь днем.
Происхождение смерти [36]
Многие тысячи лет на земле не слышали о Смерти. Потомки Вивасват и другие живые существа рождались, счастливо жили, не зная греха, не умирая. Земля постепенно наполнилась до самых своих пределов людьми, и стали они ей в тягость. И взмолилась она Брахме, чтобы он избавил ее от непосильного бремени. И сел Брахма, положив голову на руку, задумавшись, как уменьшить число живущих в подвластных ему мирах, но мысль не приходила в его голову.
36
В мифах индоевропейских народов нет единого образа Смерти. У греков и скандинавов она мужского пола, у славян, как у индийцев, женского. У греков Танатос (смерть) связан с подземным миром, где он пребывает вместе со своим собратом Гипносом («Сном»). Брахма оставляет Смерть при себе, заставляя выполнять ее функцию освобождения Земли от излишнего бремени жизни. Идея греха и наказания за него в индийской концепции смерти не развита.
И как всегда в таких случаях, его объял гнев на самого себя и он вырвался из его тела со страшной силой. Запылал мир со всех концов. Страх и ужас объяли все живое, и миру грозило полное уничтожение. Никто из богов не решился приблизиться к творцу вселенной, и только бесстрашный Шива, представ перед грозным владыкой, сказал:
— Не гневайся, Прародитель, на созданных тобою тварей. Не допусти, чтобы из–за них опустела вселенная. Пусть они живут и умирают, но не иссякает их род.
Слыша это, Брахма ввернул в свое сердце животворящий пожирающий огонь. Из гнева Брахмы выступила женщина в багровом одеянии с венком из пышно цветущих лотосов на голове [37] . Не задерживаясь, она направилась к Югу своим путем [38] . Но Брахма ее остановил.
37
В индийской мифологии красный цвет ассоциировался со смертью.
38
Юг во многих мифологиях ассоциировался с царством смерти, поскольку жилища бессмертных богов помещались на севере.
— Куда ты торопишься, Смерть? —сказал он ей. —У тебя в моем мире много дел. Иди и убивай живые существа. Ты возникла из моего гнева, из мысли об очищении бремени излишней жизни. Иди и истребляй неразумных и мудрых.
По мере того как Брахма вещал, лицо Смерти грустнело, а когда он кончил говорить, она разревелась, как простая женщина.
— Будь ко мне милостив, о Брахма, — проговорила она. — Каково мне будет губить ни в чем не повинные существа, разлучать близких и любящих друг друга, лишать родителей взращенных и любимых ими сыновей, отнимать у детей матерей и отцов? Ведь те, кто останется жить проклянут меня и вечно будут меня жечь их слезы.
— Но уничтожение — это твое предназначение, госпожа, — сказал Брахма. — Ты для этого создана. Иди и действуй!
Смерть покорно наклонила голову и отправилась в путь, по назначению. Но Прародитель оказал ей милость. Слезы, которые она пролила, превратились в болезни, убивающие в положенный срок и дающие смертным время задуматься о смысле жизни. Поэтому на Смерти нет вины. Она госпожа справедливости, лишенная любви и ненависти, выполняющая волю Предвечного.
Бегство и возвращение Агни [39]
Узрев золу и пепел у страшных для Агни вечных вод, боги поняли, что обманул их Агни. Опустился Варуна в свою стихию и увидел пылание тел Агни, притаившегося в прозрачной, непроницаемой для влаги оболочке [40] . Агни, поняв, что его хитрость разгадана, спросил:
39
В ведийской мифологии не было бога–похитителя огня, подобного греческому Прометею, но сам божественный огонь Агни по свойственной ему подвижности скрывается от богов и возвращается, лишь добившись повышения своего статуса и увеличения доли в жертвоприношениях. Видимо, гимн X, 51 воспроизводит заключительную часть мифа о бегстве Агни и его возвращении к своим обязанностям. Агни рисуется богом, вступившим в сообщество богов позднее, чем другие боги, которых возглавляет Митра–Варуна, всеобъемлющий бог, связанный с изначальным миром, охраняющий космический закон и карающий его нарушителей.
40
Агни избирает своим убежищем изначальные воды, поскольку это место его рождения («Атхарваведа», I, 33, 1).