Томми громко ржет, довольный своей шуткой, и треплет Роберта по щеке. Роберт сдержанно усмехается. Он в костюме, тщательно выбрит, у него короткая аккуратная стрижка, Чарли изумлен. А еще он изумлен тем, какой юный у него вид, какой незащищенный. Чарли вдруг понимает, что не знает, как вести себя с сыном. Захотелось броситься к нему и крепко обнять. Но гордость и правила приличия одерживают верх. Чарли остается сидеть на своем стуле и лишь приветственно вскидывает руку.

— Привет, папа.

— Привет, Роберт.

Далее следует неловкая пауза. Раздается деликатное покашливание Майка.

— Роберт, это Майк Сандерленд. Он помощник редактора. В газете.

Майк поднимается и протягивает руку:

— Очень приятно познакомиться.

За спиной Майка Томми, уперев руки в боки, тут же состроил умильную светскую гримасу, иллюстрирующую эту фразу.

Но Роберт в упор его не видит и с улыбкой пожимает Майку руку:

— Мне тоже.

Он усаживается за стол. И тут же поднимается, чтобы снять пальто, ищет глазами, куда бы его повесить, и, не обнаружив ничего подходящего, вешает его на спинку стула. Снова садится, но на этот раз замечает вешалку в дальнем конце комнаты и снова встает.

— Черт возьми, ты, Зеведей [78] , развесь наконец свои весла и сети, — говорит Томми. — Хочешь чего-нибудь выпить, рыжая бестия?

— Я бы выпил пива, дядя Том.

— Майки, а что тебе, мой мальчик? Джин с содой? Детское шампанское? Или взрослое?

— Мне тоже пиво. Спасибо.

Томми топает на кухню.

— Как дела, пап?

Роберт сидит напротив отца, расположившегося в торце стола. Стол овальный, и они оказываются на максимальном отдалении друг от друга..

— Более или менее. Знаешь, Роберт, я… — он смущенно умолкает, — я рад тебя видеть.

— Я тоже, пап.

— Ну и где этот ваш гребаный провокатор и обманщик? — спрашивает Томми, возвращаясь с двумя кружками пива. — Или вы думаете, я для того все затеял, чтобы разводить лалы о том, как кто поживает? Давно пора делом заняться. Ждем еще пять минут, и — поехали, без этого вашего — как его? — Снеговика. Откуда у него такое имечко, а? Просто зашибись!

— Он сейчас придет, — говорит Чарли.

И тут, как по заказу, раздается жужжанье дверного звонка. На этот раз открывать идет Чарли. Это Ллойд, в модном синем плаще, над воротом которого виден воротник рубашки и узел небесно-голубого галстука. Он еле дышит, видимо, бежал бегом.

— Прости, Чарли. Проклятые автобусы.

— Поймал бы такси.

— Такси мне не по карману.

— Входи, Снежок. Давай сюда свой плащ.

Под плащом у Ллойда оказывается удлиненный пиджак с подбитыми плечами, брюки с высоким поясом и с прорезными карманами. Он выглядит потрясающе, как с картинки журнала.

— Шикарно.

— Ты не поверишь, парень. Этот костюмчик я носил, когда только сюда приехал. Ты только глянь! До сих пор годится, сидит как влитой. Разве я не хорош?

— Хорош-хорош. Просто картинка. Знакомься, Снежочек, мой брат Томми.

Томми, отлавливающий из ведерка лед для своего двойного виски, поднимает голову. И Чарли видит, как его круглая физиономия слегка вытягивается. Ллойд подходит к нему, протягивает руку:

— Рад познакомиться.

Томми молчит и смотрит мимо него. Потом все-таки произносит:

— Нет, не стоит. У меня мокрые руки.

Потом разворачивается и снова уходит на кухню. Ллойд, ничуть не расстроившись, поворачивается к столу:

— Привет, Роберт. Как же ты вырос! В последний раз, когда я тебя видел, ты был еще совсем пацаном. А теперь вы только на него посмотрите! Да-а, ты гораздо симпатичнее своего папаши.

— Спасибо, Ллойд.

— Хочешь выпить, Снежок? — спрашивает Чарли.

— Я-то? Рома с черносмородинным.

— Томми, плесни Снежку рому! — кричит Чарли на кухню.

В ответ никакого отзыва. Чуть погодя появляется Томми с блюдцем орешков и с подсоленными хрустящими "колечками".

— Где ром для Снежка? — спрашивает Чарли.

— А разве ему охота выпить? Я ничего не слышал. — Томми садится за стол, с противоположной стороны от Ллойда. Чарли, вздохнув, идет на кухню и приносит стакан с ромом. В грянувшей вдруг тишине становится слышна еще не кончившаяся пластинка "Любителям классики".

— Это что за муть? — фыркает Роберт.

— Мелодичная музыка. Что, не устраивает? — спрашивает Чарли.