Как страстно должен был желать пророк, чтобы эта вселенская Пятидесятница свершилась на его глазах! Но толпа, опьяненная политическими успехами, осталась глуха к его призыву: никто не любит, когда ему открывают глаза на его заблуждения; Иеремия же не был демагогом и не умел льстить народу. Во имя Израиля он начал борьбу с самим Израилем и не замалчивал его грехи, потому что хотел спасти его. Патриоты возмущались его речами, предпочитая слушать тех пророков, которые от имени Ягве сулили им новые победы. Между тем Иеремия больше, чем какой-либо из пророков, любил свой несчастный народ и многострадальную землю. Такая же суровая любовь позволила Данте назвать Италию рабой и домом разврата.

Убедившись, что простой народ не желает его слушать, Иеремия попытался найти сочувствие среди образованных и влиятельных горожан. Ведь они теперь поддерживали замыслы царя и его религиозное рвение. Но иерусалимская знать встретила насмешками молодого проповедника. Он слишком многого от них требовал, и его обличения их раздражали. После ряда неудач Иеремия понял, что его попытки бесполезны. Ему стали противны эти беспечные и самодовольные болтуны. «Похотливые жеребцы, — саркастически отзывался он о них, — каждый из них ржет на жену другого».

Таким образом, итог первых выступлений пророка оказался ничтожным. Никто не обратил серьезного внимания ни на него, ни на его увещевания. «Обойдите улицы Иерусалима, — мрачно говорил Иеремия, — посмотрите и разведайте, поищите на его площадях, найдете ли вы честного человека, найдете ли соблюдающего правду и ищущего истину?»(5 гл.).

Он сделал все, что было в его силах, чтобы выполнить повеление Божие, но слово его оказалось гласом вопиющего в пустыне.

Иеремия вернулся в родной городок без всякой надежды на подлинное возрождение Израиля. Но вскоре в Иерусалиме произошло событие, которое, казалось, могло поколебать его пессимизм.

Царю Иосии шел двадцать шестой год, он был молод, смел, энергичен и почти совсем освободился от опеки старых сановников. При дворе образовался теперь тесный круг поборников реформ. В него входили: секретарь царя Шафан, его сын Ахикам, комендант Иерусалима Маасея, Шаллум, заведовавший дворцовыми облачениями, верховный священник столицы Хилкия. Опираясь на них, Иосия наконец пошел на окончательный разрыв с Ниневией. До сих пор он все еще формально числился ее данником. Занятая борьбой с врагами, Ниневия довольствовалась номинальным подчинением Иудеи.

Весной 622 г. Иосия объявил о полном восстановлении царства Давида, простиравшегося «от Дана до Беершебы».

Чтобы поднять значение Иерусалимского храма, царь замыслил произвести в нем капитальную реставрацию. За триста лет своего существования Дом Божий пришел в ветхость. Вследствие того, что предпочтение нередко оказывалось другим святилищам, он надолго оставался без надлежащего ремонта. Некоторые цари производили в нем перестройки, изуродовавшие ансамбль.

Ответственное дело реставрации было поручено царскому секретарю Шафану, который должен был следить за ходом работ и время от времени доносить о них Иосии. Ремонт требовал больших средств: во многих местах нужно было заменить плиты облицовки, обновить деревянные стропила и обшивку. Для оплаты рабочих была вскрыта храмовая казна, состоявшая из народных пожертвований.

Однажды, когда Шафан пришел в храм, чтобы проверить, как подвигается работа, священник Хилкия сказал ему: «Я нашел в Доме Божием книгу Торы», — и подал Шафану свернутую рукопись.

Секретарь ознакомился с содержанием свитка и сразу же понял, что это необычайно ценная находка. Перед ними были заповеди, данные народу через Моисея. Книга могла оказать большую помощь инициаторам реформы.

Явившись на доклад к царю, Шафан сообщил ему, что средства храмовой казны израсходованы, а в конце добавил: «Хилкия, священник, дал мне книгу». Иосия заинтересовался манускриптом, и Шафан прочел ему несколько мест из Торы.

Для Иосии не было сомнения, что речь здесь идет об Иерусалиме. А ведь Израиль уже не один век сооружал алтари Ягве повсюду в городах и селениях!..

Теперь для Иосии стало ясно, почему Бог столь долго отвращал лицо от людей Своих: нужно было не только уничтожить идольские алтари (а ведь их еще много и в самом Иерусалиме!), но и все святилища Ягве, кроме Сионского храма. Значит, правы были пророки, когда проклинали тельцов Дана и Бетэля и поносили полуязыческие обряды в честь Ягве на холмах! Как избежать теперь небесного гнева?