В мае 1957 года в присутствии Маршала Советского Союза Василевского я докладывал организацию действий авиации при прорыве фронтом глубокоэшелонированной обороны противника. На этом учении командующий войсками Прибалтийского военного округа вручил мне погоны генерал-майора авиации и поздравил с присвоением высокого воинского звания.

Произошла смена командующих воздушной армией. Сергей Иванович Миронов был назначен заместителем главнокомандующего ВВС. 30-й ВА стал командовать генерал-лейтенант авиации Василий Александрович Виноградов. Новый командующий не приходил в восемь утра в свой кабинет и не обзванивал командиров соединений. Ему уже сами командиры начали звонить. Я, как всегда, в 9.00 докладывал обстановку в армии.

В июне 1957 года провели армейское авиационное учение с полетами бомбардировочных корпусов на территорию соседнего Ленинградского военного округа, с боевым применением на незнакомых полигонах с применением новой системы управления РЫМ. В ночных условиях на полигоне присутствовал чкаловский штурман – генерал-лейтенант авиации А. В. Беляков. Он дал высокую оценку результатам учения и особенно широкому применению новых средств ночного видения.

Неожиданно в начале июля звонок по ВЧ от недавно вступившего в должность главнокомандующего ВВС маршала авиации Константина Андреевича Вершинина. Разговор краткий: «Вы назначены начальником штаба 24-й воздушной армии Группы советских войск в Германии». И вот ответ: «Всего второй год в Прибалтике, армия большая, хотел бы продолжить службу здесь». Вершинин ответил: «Вы направляетесь на передний край интересов нашей страны. Вопрос решен, желаю успехов на новом месте».

Прошло два дня, и я на аэродроме Шенефельд, на котором расположен аэропорт Берлина и дислоцируется наш военно-транспортный полк. Меня встречает теперь уже бывший начальник штаба 24-й воздушной армии генерал-майор авиации Игнатьев. Через 25 минут мы въезжаем в ворота 3-го городка авиагарнизона Вюнсдорф, где расположен штаб 24-й воздушной армии. Нас встречает дежурный, докладывает о том, что исполняющий обязанности командующего 24-й воздушной армии генерал Платоненков ждет меня. Командующий армией генерал-лейтенант авиации Г. В. Зимин в отпуске в Советском Союзе. Главнокомандующий Группой советских войск в Германии генерал армии А. А. Гречко также в отпуске, за него заместитель – генерал-лейтенант И. И. Якубовский.

Прошу разрешения и. о. командующего армией с завтрашнего дня начать посещение авиагарнизонов армии, чтобы познакомиться с командованием двух истребительных авиакорпусов, бомбардировочных авиадивизий и авиаполков. Возражений нет. Так началась моя служба в 24-й воздушной армии.

Удалось вместе с Игнатьевым побывать в истребительных авиакорпусах. Но пришла телеграмма из Москвы с требованием, чтобы Игнатьев сдавал дела и вылетал к месту нового назначения. Мы подписали акт о сдаче и приеме дел. Игнатьев попросил написать акт о списании 700 простыней и другого недостающего имущества, я предложил это сделать ему, так как он отвечает за прошлое. Утром в день своего отлета Игнатьев с помощью бывших подчиненных выкопал розы у здания штаба армии. Придя утром, я увидел пустые ямы и приказал немедля доставить из подсобного хозяйства кусты роз и посадить их на место выкопанных. Это я сделал, чтобы утром пришедшие в штаб офицеры не заметили происшедшего. С утра я разобрался с боевым дежурством КП, дежурством истребительных подразделений, а также с работой берлинского центра воздушной безопасности, на котором дежурил наш расчет офицеров, следящий за точным соблюдением летного режима полетов самолетов США, Англии, Франции в установленных воздушных коридорах полетов с запада в берлинскую зону.

Ежедневно мне докладывали результаты выполнения плана за прошедшие сутки, а также причины недовыполнения его. После этого в конце рабочего дня дежурная смена командного пункта докладывала о плане полетов частей на следующие сутки, который я утверждал. Ни один полет не мог совершиться вне утвержденного плана, за исключением подъема дежурных истребителей на перехват нарушителей, о чем докладывалось незамедлительно.

После отлета Игнатьева я занял половину двухэтажного коттеджа. В первой половине поселилась также вновь прибывшая семья члена Военного совета армии генерал-лейтенанта Проценко. Моя семья – Нина Андреевна и двое сыновей: Николай шести и Сергей двух лет – приехали только в середине августа 1957 года. Жена тут же поступила работать преподавателем русского языка и литературы в школу в нашем авиагарнизоне. Коттеджи, как и домики командующего армией и его первого заместителя, располагались рядом, при каждом из них был небольшой сад.

Конечно, описать все подробности жизни и работы после того, как прошло уже свыше 50 лет, весьма трудно, поэтому я остановлюсь на некоторых моментах моей работы и жизни в Вюнсдорфе.

Первая встреча с Георгием Васильевичем Зиминым произошла в августе. Мы знали друг друга, еще когда я работал заместителем начальника Оперативного управления Главного штаба ВВС. Помню, я прилетел в Австрию в 1953 году, где Георгий Васильевич был командующим воздушной армией в Южной группе войск. Были оперативные сборы командиров соединений и частей. Я помог с их подготовкой, и в частности с докладом командующего. Здесь, в Германии, мы с Георгием Васильевичем в течение четырех лет работали в полном контакте и уважении, понимая друг друга. Хотя вначале были случаи, когда я допускал и не совсем правильные шаги, стремясь сам решить то, что было положено командующему.

Так, в четыре часа утра 7 ноября 1957 года дежурный по КП позвонил мне по прямому телефону и предупредил, что с востока идет самолет-нарушитель, не сказав какой. Я не доложил командующему, а сам немедля прибыл на КП. Из северной части Польши по побережью Прибалтики шел американский самолет У-2 курсом на ГДР. Погода – сплошной туман. Я звоню по секретной связи командиру 61-го истребительного корпуса генералу Василию Петровичу Бобкову: «Знаете о нарушителе?» Отвечает: «Знаю, но не могу поднимать истребителей – сплошной туман». Говорю ему: «Садитесь у радиостанции КП и начинайте вместе с дежурным передавать дежурные команды в эфир по позывным. Называйте позывные дежурного самолета и давайте команды». Как только летчику была дана команда на пуск ракет, У-2, не дойдя до границы ГДР, резко развернулся и ушел в море. Нарушение не состоялось. Когда я доложил об этом командующему, он сказал: «Правильно вы сделали, но вы пожалели командующего и не подняли его с кровати. Этого больше не должно быть».

На протяжении службы были случаи, когда я оставался за командующего воздушной армией, принимал важные решения, но в этом случае немедля докладывал главнокомандующему Группой советских войск в Германии.

В июле 1958 года я был командирован в составе группы заместителя главнокомандующего ВВС маршала авиации С. И. Руденко в Египет с задачей оказания помощи ВВС этой страной в организации оперативной и боевой подготовки в связи с перевооружением на советскую авиационную технику. Задачи по своей специальности решили специалисты Главного штаба и управлений ВВС. По окончании командировки все сопровождающие группы, в том числе и я, были награждены орденами.