Приблизившись к финишу, я отняла ладонь от его рта и заменила ее губами. Келлан придержал меня за шею, чтобы я не отстранялась. Мы тихо всхлипывали между поцелуями. Поняв, что больше не выдержу, я отдалась восторгу оргазма. Келлан замер подо мной, и мне стало ясно, что он тоже кончил. Мне очень понравилось, что мы успели одновременно. Я вся содрогалась, стараясь утихомирить ударные волны, расходившиеся от взрыва внутри. Келлан поерзал подо мной, тоже сдерживаясь и оттого зажмуривая глаза. Нарочитая тишина странным образом лишь обострила переживание.

Когда мы наконец разделились, дыхание у обоих было тяжелым. Я неуклюже шевельнулась в его объятиях, и Келлан издал протяжный вздох. Дыша уже ровней, я прислушалась к изобличающему стороннему шуму, но ничего, слава богу, не услышала.

Мы обнимались сколько хватило сил, но мой организм полностью пробудился, и мне хотелось в туалет. Я поискала брюки, а затем вспомнила, что те упорхнули в проход. Вот классно. Осторожно перебравшись через Келлана, который не упустил возможности пощекотать меня за бока – бедный мой мочевой пузырь! – я высунулась из-за занавески. Поскольку мы находились на нижней полке, мои вещи не улетели далеко. Потянувшись за ними, я заметила, что занавеска напротив отведена. Дикон полулежал и в свете ночника читал книгу.

Кровь отхлынула у меня от лица, едва он взглянул и увидел, как я охочусь за спальной одежкой. Хорошо еще, что верх никуда не делся. Теперь я доподлинно знала, почему не спала голой. Дикон чуть приподнял руку в приветствии, я же таращилась на него в ужасе. Было слишком темно, чтобы понять, смущен он или нет, но улыбка на его лице была явно глуповатой.

Я открывала и закрывала рот, как рыбка, извлеченная из аквариума. Что мне сказать? Извиниться? А ему? Как полагается себя вести в такой ситуации? Что бы сделала мисс Мэннерс? [13] Пока я гадала, как выйти из положения, Дикон вынул из уха наушник, которого я не видела, благо тот был прикрыт прядью черных волос. Рок-музыка, включенная на полную громкость, донеслась до меня комариным писком.

– Ты что-то сказала? – спросил Дикон шепотом.

Я мигом расслабилась. Он ничего не слышал. Но Дикон был не дурак. Он видел, как вылетели мои брюки, и смотрел на меня, когда я за ними полезла. Он знал. И я понятия не имела, сколь долго он бодрствовал, – возможно, он и музыку включил, едва смекнул, чем мы заняты по соседству. По крайней мере, он был вежлив. Будь на его месте Гриффин, он стал бы снимать происходящее на телефон.

Схватив штаны, я быстро мотнула головой и юркнула в безопасную норку к Келлану. Когда я зарылась лицом ему в грудь, он осведомился:

– Проблемы?

Я подняла на него взгляд:

– Мне очень не хватает нашей комнаты.

– В отеле потребуем по возможности, – криво улыбнулся Келлан.

Утешившись этим, как могла, я решила, что кратковременные уединения лучше, чем ничего. Поспешно одеваясь, я ненароком заехала своему любимому коленом по причиндалам, и тот страдальчески сморщился.

– Извини, – прошептала я, целуя его в щеку.

– Точно вытребуем себе номер, – буркнул Келлан, закрывая глаза.

Огорченная и в то же время развеселившаяся, я быстро вышла от Келлана и отправилась в туалет. По пути я нарочно смотрела на крошечные напольные светодиоды. Мне не хотелось наткнуться на открытые занавески. В незнании сила.

Днем мы прибыли в город Шарлотт, что в штате Северная Каролина. Вечерний концерт должен был состояться в спортивном комплексе «Тайм Уорнер Кейбл арена». Весь автобус пока отдыхал, и только Анна перерывала Интернет, завладев моим ноутбуком. Келлан и Эван дулись в покер против Дикона и его басиста Дэвида. Дикон, спасибо ему, ни словом не обмолвился о неловкой утренней встрече. Мэтт негромко беседовал по телефону, скорее всего, с Рейчел. Еще один участник «Крутого поворота», барабанщик Рэй, сражался с Гриффином в «Героя гитары» [14] , и Гриффин выигрывал без всяких усилий. Я уже час нетерпеливо ждала, пока Анна освободит компьютер и можно будет написать до концерта абзац-другой. Всякий раз, когда я просила вернуть его, она отзывалась жестом: «Минуточку». Впрочем, она изучала сайт для будущих мам, и я не слишком настаивала. Можно было обойтись ненадолго и старомодным блокнотом.

Анна помрачнела, взглянув на густые безотрадные облака, низко нависшие в небе Северной Каролины, и буркнула:

– Скучаю по Флориде.

После Атланты мы побывали в Солнечном штате. В Майами сестра оттянулась даже притом, что уже трещала по швам. Возможность позагорать в середине осени привела ее в восторг, а после концерта ей вздумалось прошвырнуться по клубам. Я напомнила, что через пару недель ей рожать и клубная толкотня не лучшее для нее место. На концертах и без того постоянно стоял шум и гам: малышу Максимусу незачем было рождаться глухим из-за ночных плясок под бухтение басов. Анна рассердилась на меня, но в итоге сдалась, зевнув во весь рот. Толкотню она устроила с Гриффином – ночью, наедине.

Радостно улыбнувшись сестре, я забегала ручкой по листу, обдумывая историю нашего с Келланом воссоединения. Я уже приближалась к концу своей воистину любимой части, повествовавшей о том, как я перестала жить в страхе и наконец признала, что нам суждено быть вместе. Воспоминания унесли меня, и мысли начали опережать перо.

Анна вновь сосредоточилась на компьютере, покуда я заново переживала особо чувствительный эпизод своей биографии. После недолгого молчания она громко фыркнула, безнадежно нарушив ход моих мыслей.