Арлинг отыскал свой нож и принялся счищать с лезвия грязь, чувствуя, как предательски дрожат руки.

– Ты чего стоишь? – спросил Сейфуллах, наконец, обратив на него внимание. Рядом с Аджухамом суетились слуги и сбежавшиеся соседи, возмущаясь наглостью разбойников, которые осмелели настолько, что стали нападать почти дома.

Арлинг же чувствовал себя так, словно его прилюдно выпороли.

– Эта мерзавка где-то здесь, – уверенно заявил Сейфуллах. – Я видел, как она бежала к дому. Не стой столбом, помоги Майнору. Я не хочу лишаться людей, когда ее будут ловить.

– Вы не ранены, господин? – спросил Арлинг, спохватившись. Впрочем, он не чувствовал на Сейфуллахе крови. Разве что несколько капель из разбитого носа наемницы на кафтане. Сделав шаг вперед, он наклонился и тщательно обнюхал рукав одежды Сейфуллаха.

– Тебя что? По голове сильно ударили? – возмутился Аджухам, отдергивая руку, но Арлинг уже почувствовал то, что хотел. Догадка, которая робко зародилась в нем, когда они катались с наемницей в обнимку по клумбам, превратилась в уверенность.

– На ней была маска?

– Разумеется, – фыркнул Сейфуллах. – Но не думаю, что ей это сильно поможет. Кажется, она лысая. В городе не так много лысых девок, ее найдут в два счета.

– Это не лысина, а специальный платок, который носят некоторые школы. Он не дает схватить за волосы.

– И кто из нас двоих тут слепой? – начал закипать Аджухам. – Конечно, было темно, но я тебе говорю – она лысая! И если ты поторопишься, мы найдем ее еще до утра. В доме Тамасхан полсотни комнат, а нас всего десять.

– Нет ее здесь, – сказал Арлинг, опускаясь на колени в поисках ножа соперницы. Сосредоточившись, он, наконец, учуял его, и аккуратно поднял, держа двумя пальцами за лезвие. На клинке была только его кровь, а вот рукоять содержала немало интересных запахов, подробно рассказывая о бывшей хозяйке.

– Такие люди, как эта наемница, в домах не прячутся. Попытка вас убить не удалась, и она ушла, чтобы ее повторить. Следы ведут в сторону забора, я чувствую их. Там должна быть примята трава, а на прутьях могли остаться следы одежды. Пусть слуги проверят.

– Слуги-то проверят, – Регарди почти увидел, как Сейфуллах подозрительно прищурил глаза. – Но ты мог хотя бы попытаться проследить, куда она убежала вместо того, чтобы стоять здесь и горевать о том, что тебя побила баба.

«Вот же, гаденыш», – подумал Арлинг, но вслух сказал:

– Простите, господин, я… растерялся. Позвольте мне осмотреть дом и вашу комнату, вдруг там засада.

– Засада, – передразнил его Сейфуллах. – А может, ты стареешь, дружище, а? Ладно, я пошутил. Делай, что считаешь нужным. Не думаю, что эта сучка появится сегодня еще раз. Пожалуй, я заночую у Тамасхан. Из соображений безопасности, так сказать.

«Может, и старею», – подумал Регарди, кланяясь Сейфуллаху.

На самом деле, он мог бы погнаться за наемницей, и, возможно, даже настигнуть ее, но лишь для того чтобы вступить в новую схватку, итог который был весьма непредсказуем. «Врага, а особенного того, чье преимущество ты осознаешь, лучше убивать неожиданно, в его же берлоге», – так говорил иман. Халруджи собирался последовать совету учителя. Где находится берлога наемницы, он уже знал.

Выйдя за ворота дома Тамасхан, Арлинг направился к особняку Аджухамов, но обыскивать его он не собирался. Чтобы одолеть таких людей, как Хамна, ему потребуется оружие. Например, хорошая сабля или удавка. К тому же, нужно было наложить повязки на раны и смыть садовую грязь. Регарди не хотел, чтобы его обнаружили по запаху собственной крови. Одно было хорошо. Голова больше не болела – Хамна удачно выбила именно больной зуб.

Ночь обещала быть неспокойной.

Весна пришла рано, затопив Согдарию талыми водами и жирной грязью, черневшей повсюду. И хотя с запада еще дули холодные ветра, а днем по небу бежали рваные тучи, в воздухе чувствовалось пробуждение жизни. Земля пахла солнцем и сочилась ароматными испарениями, рождая молодые побеги зелени. Мир обновился и был готов к новому творению.

Арлинг приоткрыл окно кареты и тут же поспешно закрыл его, спасаясь от брызг жидкой грязи, летевшей из-под колес и лошадиных копыт. В салоне было зябко, но ему хотелось подставить лицо под струю холодного ветра, чтобы очнуться от странного спокойствия, которое охватило его с тех пор, как они покинули стены делавитского монастыря. Он все-таки не выдержал и отодвинул створку в сторону, чувствуя, как свежий воздух врывается в затхлое пространство его мыслей, а капельки дорожной грязи покрывают лицо черными точками.

Бардарон, начальник охраны и личный тюремщик Арлинга, поежился и хмуро взглянул на подопечного. Он сопровождал его везде, не отходя ни на шаг днем и преданно устраиваясь рядом на ночь. Три золотые нашивки на отворотах плаща говорили о том, что Бардарон был опытным воином, имевшим за плечами не один десяток лет военной службы у Императора, но начальник охраны уже давно не вызывал у Арлинга никаких чувств, кроме равнодушия. Регарди1 л. флэш-карты. ротгаются. и:льному макеегко вкладывается в портмоне, визитницу. аворате. привечать кошек – Тамасхан. которые был, словно пустой сосуд, который опорожнили, забыв наполнить. Весеннее бездорожье, трупы повешенных разбойников на перекрестках, хриплое карканье воронья, как нельзя лучше соответствовали его настроению. Мысль о том, что он превратился в очередной предмет роскоши, призванной свидетельствовать о высоком происхождении рода Канцлера, поселилась в нем прочно и надолго.