– Держись, – предупредил его Джеймс, – они уже здесь.

Следующие четыре часа были самыми тяжелыми в жизни Фила.

Сложнее всего оказалось успокоить маму. Как только она вошла, Фил понял, что не она его, а он должен ее успокаивать. Но у него уже не было сил. Он мог лишь поддерживать ее в своих объятиях.

«Kaк это жестоко, – мрачно думал он. – Неужели нельзя рассказать ей? Но она ни за что не поверит, а если и поверит, то неизбежно подвергнет себя страшной опасности».

Наконец приехали врачи. Незадолго до них прибыл и доктор Франклин.

– Это я его вызвал, – сказал Джеймс, улучив момент, когда миссис Хилгард рыдала на плече мужа.

– Зачем?

– Чтобы упростить процедуры. В нашем штате доктор может выписать свидетельство о смерти, если больной наблюдался у него в течение 20 дней и причина смерти не вызывает сомнения. Нам не нужна больница.

Фил покачал головой.

– Почему? Какие могут возникнуть осложнения?

– Потому что в больницах делают вскрытие.

Филипп похолодел. Он открыл рот, но не смог произнести ни слова.

– А в похоронных бюро трупы бальзамируют. Поэтому я должен быть здесь, когда приедут за телом. Я должен внушить им, что нет необходимости бальзамировать ее, или зашивать ей губы, или…

Фил побежал в ванную… Ему стало дурно, и он снова возненавидел Джеймса.

…Никто не забрал Поппи в больницу. И доктор Франклин ни разу не упомянул о вскрытии. Он просто держал за руку миссис Хилгард и говорил о том, что все произошло слишком внезапно и что Поппи, по крайней мере, не мучилась от страшной боли.

– Но сегодня ей было даже лучше, – сквозь слезы прошептала несчастная мать. – О, моя крошка, моя девочка. Ей становилось все хуже и хуже, но сегодня она как будто пошла на поправку.

– Иногда такое случается, – сказал доктор Франк-дин. – Будто последняя вспышка жизненной активности.

– А меня… меня с ней не было. – Теперь даже слезы не могли заглушить чувства вины, которое ее сжигало. – Она умерла в одиночестве.

Тут вмешался Филипп.

– Она спала. Она просто уснула, чтобы никогда не проснуться. Посмотри на нее, какой она кажется спокойной.

Он повторял это, как Клифф, как доктор Франклин. Наконец врачи уехали, и вскоре после их ухода, когда миссис Хилгард сидела на постели дочери и гладила ее волосы, приехали служащие из похоронного бюро.

– Оставьте меня, – прошептала она. Ее глаза были сухими, и лицо покрывала смертельная бледность. – Оставьте меня с ней на несколько минут вдвоем.

Сотрудники похоронного бюро неловко опустились в кресла в гостиной. Джеймс не отводил от них пристального взгляда. Фил понимал, что происходит, и наблюдал затаив дыхание. Джеймс пытался внушить им, что бальзамирования не требуется.

– По религиозным соображениям, да? – обратился к Клиффу один из них, нарушив долгую паузу.

Клифф взглянул на него, удивленно подняв брови.

– Что вы имеете в виду? Похоронный агент кивнул.

– Не беспокойтесь, я все понимаю.

Этот краткий и странный диалог не был для Фила загадкой. Что бы ни отвечал этот человек, он вряд ли осознает, что происходит вокруг.

– Да, все случилось так неожиданно, болезнь оказалась скоротечной, – говорил Клифф.

Фил взглянул на Джеймса. По его лицу градом катился пот. Очевидно, контролировать сразу троих было чрезвычайно сложно. Наконец Клифф вышел из комнаты вслед за женой. Он отвел ее в спальню, чтобы уберечь от печального зрелища.

Служащие похоронного бюро вошли в комнату Поппи и вынесли из нее носилки с маленьким застегнутым на молнию мешком. Фил снова почувствовал, что теряет самообладание. Ему опять хотелось крушить все вокруг и бежать, бежать отсюда куда глаза глядят. Но внезапно у него подкосились колени, и в глазах потемнело.

Чьи-то руки подхватили его и усадили в кресло.

– Держись, – прошептал Джеймс, – еще несколько минут, всего несколько минут.

В этот миг Фил уже почти простил Джеймсу, что на самом деле он чудовище и кровопийца.

Перевалило далеко за полночь, когда в доме Хил-гардов все разошлись по своим спальням. Но никто не спал. Фил не находил себе места, и свет в его комнате горел до самого восхода.

Похоронное бюро располагалось в доме викторианского стиля. Зал, где лежала Поппи, утопал в цветах. Издалека она выглядела спящей.

Фил не мог на нее смотреть и рассматривал знакомых и друзей, пришедших с ней проститься. Зал был полон, а люди все прибывали. Он и не знал, что так много людей любили его сестру..