– У тебя нет семьи? – Как могло случиться, что он до сих пор этого не знал?

Кейтлин продолжала улыбаться, но теперь это была грустная улыбка, счастье больше не отражалось в ее глазах.

– Нет, только я.

– Могу я спросить, что случилось? – осторожно спросил Том.

– А нечего рассказывать. – Ее оптимистичный тон расходился с выражением ее лица.

Том медленно кивнул, стараясь собраться с мыслями. Ему срочно нужно было сменить тему. Он отлично понимал, как необходимо бывает держать некоторые вещи глубоко внутри себя, поэтому не стал настаивать.

– Значит, ты выжила после своего первого марш-броска, да? – перевел Том разговор в другое русло.

Кейтлин с благодарностью улыбнулась ему:

– С твоей помощью практически без потерь, – и кивнула на поврежденную лодыжку.

– Ну, это лучше, чем подвергнуться нападению рыси, так что можешь считать, тебе повезло. – Том улыбнулся ей в ответ, прежде чем сосредоточиться на дороге, и вырулил с парковки.

Еще вчера он бы расстроился, ведь в отношениях с Кейтлин далеко не все ему было понятно. Но сейчас он чувствовал себя воодушевленным, каким обычно бывал после выполненного задания или важной миссии, когда еще служил в спецназе. Да, ему не терпелось узнать о Кейтлин побольше, но он не строил иллюзий: эта загадочная девушка была причиной его эйфории, и он хотел быть рядом с ней. Было в этой миниатюрной балерине нечто интригующее, завораживающее, притягивающее, что заставляло его чувствовать себя таким живым, каким он не был уже очень давно.

Когда Том вышел в отставку, ему казалось, что его жизнь окончена, что он уже никогда не увидит даже проблеска счастья. Но Кейтлин изменила это. Она заставила его поверить, что он способен снова улыбаться, чувствовать себя нужным и счастливым. И за это он должен ей нечто гораздо большее… Но что именно, он пока не мог сформулировать.

– А почему ты стала учительницей? – неожиданно спросил Том, сидя в гостиной Кейтлин в ожидании, когда девушка переоденется к ужину.

Ответа не последовало, и он задумчиво погладил по спине сидящего рядом с ним кота. Он никогда в жизни не слышал такого громкого кошачьего мурлыканья, но это не могло отвлечь его от мысли о том, что обнаженная Кейтлин сейчас находится в соседней комнате. А он сидит здесь и тщетно пытается притвориться, что это его не касается.

Том чувствовал себя как сексуально озабоченный подросток. Прошло слишком много времени с тех пор, как он последний раз был с женщиной, но дело было не в этом, а в том, что он страстно желал именно эту удивительную девушку. У него все сжималось внутри, когда он видел ее. Том не был уверен, готов ли он к новым отношениям. Его жизнь складывалась не так, как он представлял, проходя службу в войсках. Все изменилось. К тому же женщины… никогда их не поймешь. Но Кейтлин! Черт возьми, ему начинала нравиться новая жизнь.

Он подавил смешок. Его друзья-спецназовцы подняли бы его на смех, если бы увидели сейчас.

– Кейтлин?

– Извини, – отозвалась она из соседней комнаты, переводя дыхание. – Собираться, не имея возможности нормально ходить, гораздо сложнее, чем я думала.

Том закрыл глаза. Ему было необходимо чем-то занять свои мысли, которыми прочно завладела переодевающаяся Кейтлин.

– И все же, – снова спросил он, – почему тебе так нравится преподавать?

– А я разве говорила, что мне нравится? – насмешливо уточнила девушка.

Нет, но одного взгляда на то, как она общается с детьми, как ладит с ними, было достаточно, чтобы понять, что она любит свою работу.

Взять, к примеру, Габи. Не было, наверное, и дня, чтобы она не вспомнила Кейтлин. «Мисс Роуз – то, мисс Роуз – это…»

– Я уже и так это знаю, но мне хотелось бы знать почему.

Она допрыгала до гостиной на одной ноге и остановилась в дверном проеме.

– Потому что дети – как маленькие губки, и я помогаю им впитать в себя то, чему им нужно научиться.

Том кивнул, стараясь не замечать, как привлекательно она выглядела в джинсах.

– Значит, ты любишь их, потому что они маленькие и впечатлительные?

– Полагаю, да. Но мне также нравится сам факт, что я им помогаю. Я им показываю, объясняю и, знаешь, горжусь ими, когда у них начинает получаться. Они так горды собой, готовы повторять снова и снова все то, чему научились. Они доверяют мне разные свои тайны. И только кажется, что это пустяки по сравнению с взрослой жизнью. Ты знаешь, когда именно ко мне они идут за советом, я ужасно волнуюсь! Я не имею права подвести их, не оправдать доверия. А глаза родителей? Счастливые глаза, когда они видят своего ребенка, который выучил новый танец, новые стихи… – Кейтлин, воодушевленная своим откровением, порозовела, глаза ее лучились каким-то особенно мягким светом.

А Том продолжал гладить кота, чтобы не глядеть на нее во все глаза. Даже с босыми ногами она выглядела великолепно, миниатюрная и изысканная, с собранными в высокий конский хвост волосами, достававшими до середины спины…

– Мы сейчас говорим обо мне или о тебе? Ведь у нас в чем-то схожие задачи. Только наши ученики отличаются возрастом, и мы их учим разным наукам, – с улыбкой сказала Кейтлин.

Она проницательнее, чем он предполагал.

– Это действительно интересно. В некотором роде и мне приходится чувствовать нечто подобное со своими бойцами. Я никогда всерьез не задумывался о том, каково это – быть учителем, пока служил сам. Нет-нет, у меня никогда не было проблем с обучением, самосовершенствованием, но быть по ту сторону – это совсем другое. – Том сам не ожидал, что так легко будет делиться своими проблемами и сомнениями с Кейтлин, интересоваться ее мнением.