Добравшись до пятого этажа, он позвонил в дверь квартиры. Ответа не последовало, и он набором своих универсальных отмычек открыл замок массивной двери.

Вынув пистолет, он медленно стал двигаться по узкому коридору ведущему в комнату. Войдя в комнату он увидел Доусона, который лежал на софе. Когда зажег свет, то готов был отвернуться при виде ужасной и мучительной смерти, которую принял Доусон. От этого зрелища лицо Дона посерело и застыло.

Доусона зверски пытали: ногти на руках были сорваны, а кровь из раздавленных пальцев стекла на ковер и застыла ржавыми пятнами. Зная Доусона, он понял, что у того не хватило сил, чтобы не расколоться, противостоять этой ужасной пытке. Искалеченный труп не оставлял сомнений, что он сказал все, что знал о женщине по имени Карина Рисленд. И те, кто его так зверски замучили, теперь уже знали и о нем — частном детективе Гарри Доне.

Он дотронулся до застывшего плеча Доусона. Дон работал на него уже несколько лет. Он видел, что Доусон пополнел, бдительность и осмотрительность его притупилась. За последнее время он потерял прежний свой лоск респектабельного человека со средствами. Все, кто работал с ним раньше, постепенно переставали иметь с ним дела. А Дон общался с ним по привычке, да и контора его не процветала, нуждалась в любом заработке. Доусон платил неплохо, не обделяя себя, конечно.

Дон посмотрел на мертвое тело с выпученными глазами, с языком посиневшим, между пожелтевших зубов, и ему стало жалко беднягу Доусона.

Когда он возвращался к машине, он отчетливо понимал, что дело Карины — это очень серьезное дело. И нужно теперь быть очень и осторожным, и бдительным.

Машину с Розой он нашел там, где оставил, в полном порядке. Ему не хотелось еще сильней ее пугать, и он сказал, что его друга, к сожалению, нет дома.

Дону ничего не оставалось, как везти Розу Фэрч о себе домой и поспать хоть немного в конце этой, насыщенной событиями, ночи.

Он поднялся с ней в свою однокомнатную квартиру, на четвертом этаже на улице генерала Квари. Она шла впереди, а он следуя за ней, подумал, что даже сейчас, несмотря на усталость, он не мог оторвать свой взор от ее роскошных ягодиц. В просторной комнате, куда они вошли, было два больших окна, с видом на крыши соседних домов.

В комнате не было комфорта. Широкая кровать, три стула у стола, со следами обеденных пятен, радиоприемник с проигрывателем на облезлой тумбочке, и все это завершал шкаф и книжная полка с разными книгами.

Кухня тоже не отличалась роскошью. Раковина, кухонный столик, холодильник, буфет да три табуретки. Вот и весь интерьер квартиры Дона.

Пока девушка иронически разглядывала комнату, Дон закрыл дверь и опустился на стул.

— Очень скромно, но просторно, — сказала Роза. — Я живу более комфортно в моей тесной квартирке…

Дон подошел к ней и обнял ее за бедра. Она улыбнулась и сказала:

— Если мы так и не опробовали прочность моей кровати с чистой постелью из прачечной, то может, у тебя поспим?

Он крепко обнял ее, прижимая к себе. Их губы жадно встретились, и в таком положении они постояли какое-то время. Затем она оттолкнула его и стала раздеваться, как и он. Вскоре, выключив свет, они повалились на кровать и предались бурным ласкам, сопровождаемым учащенным дыханием и сладострастными стонами. Насладившись друг другом, они обессиленные уснули.

Утром Делла пришла в редакцию усталая и подавленная. Она бессильно опустилась в кресло возле письменного стола. Перед ней лежала незаконченная ею статья, но она меланхолично отодвинула ее в сторону и стала смотреть в окно.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, и в его лучах улицы выглядели особенно пыльными без очень нужного им дождя. Мысли Деллы опять вернулись к событиям вчерашнего вечера и ночи. Стоило ей закрыть глаза, как она видела перед собой труп убитого в ее квартире, Гарри Дона, полицейских во главе с сержантом Майклом Чендлером. Полицейские обследовали место убийства, попросили Деллу все подробно описать, увезли труп убитого, а ей пришлось пригласить к себе служанку, чтобы вымыть пол и как-то разрядить гнетущее впечатление от всего этого. Не желая оставаться одной в квартире, где произошло убийство, она отправилась в отель, где и провела остаток ночи, в беспокойном сне, скорее всего, в сонном забытьи.

Луч солнца, упавший на никель пишущей машинки, отвлек Деллу от гнетущих мыслей. Она вспомнила о предстоящем разговоре с редактором Джоном Барнетом и вскочила с кресла. Прежде чем выйти из кабинета, она взглянула в зеркало. Темные круги под глазами огорчили ее.

Она вошла в кабинет и села так, чтобы лицо ее оставалось в тени. Редактор испытывающе посмотрел не нее.

— Ты выглядишь усталой, Делла. Нужно больше отдыхать, хочешь в отпуск?

Вместо ответа Делла спросила:

— Из полиции звонили?

— А почему они должны с утра звонить? — поднял брови Барнет. — С тобой все в порядке?

— Не совсем, мистер Барнет, — ответила девушка, садясь с ручки кресла в кресло.

— Когда ты меня называешь так, я старею на глазах, девочка. Называй меня по имени — Джон. Так что произошло?

— Вы были правы, Джон, что не стоит ввязываться со статьей в дело Райского. — И она подробно, снова расстроившись, рассказала о том, что произошло в ее квартире прошлой ночью.

Выслушав ее, Барнет покачал головой и констатировал: