Лживыми размышлениями об авторитетах они лишь ограждали себя от ответственности, так как не хотели портить личных отношений или карьеры.

На вопрос Удивительного: «Ага, по-вашему, выходит, что правительство, награждая меня, ошиблось?» Благонравов отвечает: «Да, и дважды. Первое, что вас наградили, и второе, что за нашу работу до сих пор ни у меня, ни у вас орденов не отобрали, с треском, с опубликованием в печати».

Не случайно в пьесе даны разные представители семьи Горловых.

Мирон Горлов не чета Ивану. Не в отца, а в дядю пошел и Сергей Горлов.

Самовлюбленность, делающая генерала Горлова отрицательной фигурой, — болезнь общественная. Там, где по-настоящему борются с невеждами, там их нет. Бацилле глупости нужна питательная среда.

Таким образом, идея пьесы не в том только, что — вот глядите, кто виноват в бедах: Горлов — он и должен понести наказание. Идея пьесы также в том, что — глядите, как мы неактивны, непредприимчивы, робки, под самым носом у нас порой орудует вредное и тупое существо, которому мы вверяем судьбы родины, вместо того чтобы собственной грудью отстранить его подальше от вершения судеб.

Пьеса «Фронт» и есть пьеса о едином советском фронте против невежества, зазнайства, подхалимства.

Большевики создали государство без подданных, в котором каждый может по-королевски сказать о себе: «Государство — это я».

Мы не были бы удовлетворены пьесой, если бы она, рассказав историю Горлова, ограничилась одними выводами возмездия. Нас не удовлетворило бы снятие с работы Горлова, — не в этом пафос пьесы.

Пьеса «Фронт» А. Корнейчука не только вызывает возмущение Горловым и Крикунами: она рождает смелость бороться со всем, пережившим себя. Она учит: кто не борется против старого — сам стар и становится не нужным своему времени.

«Фронт» — хорошая, смелая пьеса. Она заставляет читателя — и еще более заставит зрителя — думать о том, что судьба родины в наших руках и что одни и те же руки могут спасти или погубить ее.

Читатель и зритель пьесы скажут себе словами Гайдара:

«За это мне и попало так, что всю жизнь буду помнить, — правильно попало» (а каждый честный человек, безусловно, так и скажет). Пьеса сыграет большую роль и нашей борьбе за победу.

Открытая критика недостатков Красной Армии идет от нашей силы. Читатель и зритель понимают, что талантливый Огнев, храбрые артиллеристы, отважный Сергей Горлов — они подлинные представители героической Красной Армии, — им принадлежит победа.

1942

Для меня 25-летний юбилей «Бойца РККА» (бывший «Красный воин») есть в некотором смысле и собственный праздник: 22 года тому назад я, юноша, начинал как газетный работник на маленьких, но живых страницах «Красного воина». Я был тогда политработником в рядах XI Особой Краснознаменной армии, только что проделавшей поход из Астрахани через Махач-Кала, Баку и Тбилиси к Батуми.

Сергей Миронович Киров остался в Баку. В Тбилиси пришел с нами незабвенный Серго Орджоникидзе, — сталинский комиссар, как мы его называли. Он был душою армии и душою нашей газеты, за которой следил, как за строевой воинской частью, — любовно и строго.

Он требовал от газеты теснейшей связи с жизнью армии.

— Посмотрим, что у нас сегодня в армии, — говорил Орджоникидзе, разворачивая газету. — Ученье?.. Так, отлично! Огороды? А почему-то нет партийной жизни?.. Нет хроники из частей? Что, разве телеграф не работает? А ну, дайте к телефону редактора!..

Жизнь армии должна была, пусть кратко, ежедневно находить свое отражение в газете. Этого Орджоникидзе требовал неукоснительно и не принимал во внимание никаких объяснений.

Я вспомнил этого человека-богатыря, чистейшего и пламенного ученика Ленина и стойкого сталинского сподвижника не случайно.

XI Особая Кавказская армия, в том числе и «Красный воин», предок «Бойца РККА», многим обязаны покойному Серго Орджоникидзе. Он учил нас работать по-ленински, по-сталински.

1943

Повесть Н. Емельяновой «Хирург» вызвала страстные споры читателей. И немудрено; повесть отлично написана и читается с большим интересом, тем более что тема ее принадлежит к тому разряду «животрепещущих», которые привлекают читателя и малоизвестностью материала и чрезвычайной его остротой.

Книга Емельяновой — одна из первых попыток дать художественный портрет советского врача.

Н. Емельянова ограничивает жизненный мир своих персонажей рамками госпиталя и вопросами техники врачебного искусства. Законно ли это? В некоторых случаях — да. Но в данном (где, даже судя по заглавию, рисуется портрет Врача — с большой буквы) это оказывается неверным.