Наш солдат действительно защищался у Москвы и Волги, но за линией своих границ он уже защищал других. На Шпрее и Эльбе ему пришлось защищать будущее всей Европы.

В любой войне советский солдат будет обязательно кого-нибудь, что-нибудь защищать, и таким образом — даже по американской марке — всегда будет сражаться лучше других.

У нас есть кого и что защищать на всех широтах и долготах земного шара — демократию, труд и мир.

Тот же глубокомысленный американец высказал мысль, что героизм, проявленный советским народом в Отечественной войне, вызван исключительными условиями, что он несвойственен природе советского человека, а был как бы невольно ему навязан обстановкой, что в дальнейшем не следует ожидать повторения всенародного подвига.

И снова мне хочется выдать несколько маленьких военных тайн, рассказов о послевоенных буднях Советской Армии.

Эти маленькие «тайны» правдиво проиллюстрируют всем известную истину: если народ идет вперед, а государство его укрепляется, то и характер народа совершенствуется дальше, и он — в случае необходимости — не повторяет старые подвиги и не копирует старые победы, а создает новые, высшие, соответствующие заново накопленным силам и талантам.

Бессмертен подвиг Матросова. Бессмертна в нашей памяти Зоя Космодемьянская, девушка-подвижница. Но эти дела — не предел советской воли, не граница возможностей советского человека.

Социалистический строй воспитал нового человека и выковал великого солдата. Характер советского человека вчера испытывался в Отечественной войне, сегодня находит себе применение в мирном строительстве.

Наша страна не консервирует героизм от войны до войны. Она сражается ежечасно, и героизм ей нужен, как будничная норма жизни, ибо мы не только воюем, но и живем героически. Мы закрываем грудью вражеские бойницы не только на полях сражения, но и в залах международных конференций. Мы форсируем реки, буравим горы, исследуем небо в таких темпах, точно каждый месяц берем по Берлину.

Рядовой Андрей Марсаданов совершал этим летом длительный горный марш. Он нес ручной пулемет, вещевой мешок, диски, лопату, запас гранат и все время был впереди, никому не уступая места. Тут же, на походе, товарищи выпустили боевой листок-молнию, озаглавив его:

«Слава идущему впереди!»

А Марсаданов шел, даже не зная, что уже прославлен друзьями. Вот образ советского солдата.

Думая о нем, хочется сказать: «Слава идущему впереди!»

Герой Советского Союза Петр Суворов, костромич, пошел добровольно на фронт в 1942 году после гибели отца, истребителя танков. Сейчас он из солдата стал офицером. На праздновании юбилея великого азербайджанского поэта Низами он возложил на его могилу венок с надписью: «Низами от Петра Суворова». Можно ли представить, что чеховский унтер Пришибеев возложил венок на могилу Пушкина с надписью: «Пушкину — от Пришибеева»? Немыслимо.

В свое время царю Александру III доложили, что в очередном призыве новобранцев нет ни одного грамотного. «Ну и слава богу», — ответил царь.

А Петр Суворов, принимая пополнение, пишет: «Замечательные ребята — ни одного неграмотного!»

Или вот гвардии старший сержант М. Аксаков. Его отец ушел на войну, когда сыну было пятнадцать лет, и он стал к заводскому станку, чтобы заменить отца. В конце войны его призвали в армию. Он стал разведчиком. Сейчас на его фуражке можно заметить красную звездочку необычного размера с облупившейся эмалью. Это подарок старого разведчика, участника гражданской войны. Уходя раненым в госпиталь, он подарил звездочку Аксакову:

— Она у меня с тысяча девятьсот восемнадцатого года. Береги ее — она победная.

С этой старой звездочкой на фуражке Аксаков остался на сверхсрочную службу в Советской Армии.

Или вот рядовой Поздеев, агитатор, носящий прозвище «министра иностранных дел». Он всегда в курсе всех международных событий. Регулярно читает книги по политическим вопросам и является любимейшим докладчиком в своем подразделении. Мало того. По вопросам международной политики он переписывается с учеными. Или другой агитатор — Шихан Саркисов. Побывав в отпуску у себя дома, он вернулся втройне возмужавшим человеком, с новыми требованиями к себе и товарищам. Вот что он рассказал.

Его горное село Кафан было раньше почти отрезано от мира. Добирались пешком или верхами. Сейчас рядом возникло огромное индустриальное предприятие. Выросли новые дома. Открылся театр. В скалах прошла железная дорога.

— Надо, ребята, подтягиваться, — заключил он. — А то можем отстать от тыла.

Хотел бы я увидеть, проявляет ли американский «Томми», прочтя о послевоенных барышах какой-нибудь акционерной компании, такое же сильное желание «подтянуться», чтобы не отстать от Форда или Меллона? Едва ли. То, что творится в стране, железным занавесом скрыто от «Томми».

Вот в чем разница между Саркисовым, Поздеевым и солдатами любой из капиталистических армий. Или, например, младший сержант Глазунов. Побывав у себя дома в Курской области, он рассказал товарищам по подразделению о жизни родного колхоза «Молодой коммунар». Жили неплохо, но организационные неполадки и неумение артели справиться с ними мешали делу. Артиллеристы сейчас же написали коллективное письмо «Молодому коммунару», дав ряд конкретных хозяйственных советов и рекомендаций, как выправить положение. Где это мыслимо, кроме советского государства?