О невозможном?..

На второй день ближе к вечеру после бесцельных блужданий по джунглям я окончательно выбился из сил и упал на землю. Отчаяние и безразличие сменились страстным желанием конца. С непередаваемым облегчением я закрыл глаза. Жаркое солнце милосердно помогло мне потерять сознание.

Что было потом? Действительно ли, пока я находился в обмороке, ко мне приблизилась прекрасная, добросердечная женщина, которая положила мою голову себе на колени и нежно обняла меня? Действительно ли она прижалась лицом к моему лицу и шепотом стала меня подбадривать? Или это всего лишь привиделось мне, когда я на мгновение пришел в себя? Я вцепился в ее теплые, ласковые руки и снова потерял сознание.

Не улыбайтесь и не переглядывайтесь, джентльмены. В этой дикой глуши, находясь в беспомощном состоянии, я встретился с жалостью, пониманием и сочувствием. Когда я в следующий раз пришел в сознание, то увидел Что-то склонившееся надо мной. Что-то величественное, хотя и не прекрасное, что-то человечное, хотя и не человеческое, что-то милое, хотя и не женщину. Руки, которые меня держали и пытались поднять, были влажными, и в них пульсировала жизнь. Я чувствовал легкий сладковатый запах, похожий на аромат надушенных женских волос. Прикосновение было ласковым, я ощущал себя в чьих-то объятиях.

Смогу ли я описать форму этого существа? С той точностью, какая удовлетворила бы Квакверзуха и Брайери, нет. Я видел, что формы у него массивные. Его ветви, которые подняли меня с земли и потом держали нежно и осторожно, были подвижными и располагались симметрично. Над головой у меня, обрамленная венком странной листвы, ослепительно сверкала сфера багрового цвета. Багровый шар расширялся, пока я наблюдал за ним, но у меня уже не хватало сил даже для того, чтобы просто смотреть.

Пожалуйста, не забывайте, что из-за физического истощения и душевных мук я пришел в такое состояние, когда терял сознание и приходил в себя так же легко и часто, как больной в лихорадке, который балансирует ночью между забытьем и бодрствованием. В таком состоянии крайней слабости мне казалось вполне естественным, что меня ласкает и обо мне заботится кактус. Я даже не пытался найти объяснение такой удаче или проанализировать происходящее. Я просто принял это как должное, словно ребенок, который без раздумья принимает помощь от незнакомца. Я думал только о том, что нашел неизвестного друга, преисполненного женским милосердием и неизмеримым добросердечием.

Когда наступила ночь, мне показалось, что багровый шар над головой невероятно раздулся, заслонив почти все небо. Действительно ли меня ласково покачивали все еще державшие меня гибкие руки? Действительно ли мы вместе поднялись в воздух и поплыли прочь? Не знаю, да и не хочу знать. То мне казалось, что я нахожусь в своей койке на борту корабля, где меня укачивают морские волны. То мне чудилось, что меня несет по воздуху какая-то огромная птица. То я стремительно летел сквозь тьму усилием собственной воли. Все мои видения сопровождались чувством непрерывного передвижения. Когда я приходил в себя, то впервые с того момента, как мы здесь высадились на берег, ощущал поток прохладного воздуха, бьющего мне в лицо. Да, джентльмены, я был почти счастлив. Меня уже не заботила собственная судьба. Меня теперь оберегало существо, обладающее невероятной мощью…

– Принеси бренди, Килуа!

Было светло. Я лежал на земле, и Брайери держал меня за плечи. У него был такой ошарашенный вид, который мне не забыть никогда.

– О Господи! – воскликнул он. – Как вы сюда попали? Мы перестали искать вас два дня назад.

Бренди помог мне окончательно опомниться. Я поднялся на ноги и осмотрелся. Причина изумления Брайери сразу стала очевидна. Мы уже находились не в глуши, а на берегу, у знакомой бухты, и наш корабль стоял на якоре в полумиле от берега. Там уже спускали шлюпку, чтобы забрать нас.

На южной стороне горизонта я увидел яркую красную точку чуть крупнее утренней звезды: перелетное дерево возвращалось в свои джунгли. Я его видел, Брайери его видел, туземец Килуа тоже его видел. Мы следили за ним, пока оно не исчезло. Мы следили за ним, испытывая разные эмоции: Килуа – суеверное благоговение, Брайери – научный интерес и огромную досаду, я же – изумление и сердечную благодарность.

Я обеими руками потер лоб. Нет, это не было сном. Дерево, забота, объятие, багровый шар, ночное путешествие по воздуху не были бредом или психозом. Назовите его деревом или растением-животным – оно есть! Пусть ученые мужи спорят о возможности его существования в природе. Я твердо знаю: оно нашло меня умирающим и перенесло более чем на сотню миль прямо к моему кораблю. По воле Провидения, джентльмены, этот наделенный чувствами и разумом растительный организм спас мне жизнь!..

С этими словами полковник встал и покинул клуб. Он был очень взволнован. Почти сразу же здесь появился Брайери, как всегда, полный энергии. Он взял неразрезанный экземпляр «Путешествий лорда Брэгмача в страну керкеллонов» и устроился в удобном кресле возле камина.

Младший Треддис робко приблизился к опытному путешественнику.

– Простите, мистер Брайери, – сказал он, – можно задать вам вопрос о перелетном дереве? Есть какие-то основания полагать, что по своей половой принадлежности это…

– Вот как! – недовольно прервал его Брайери. – Полковник уже успел осчастливить вас своим удивительным рассказом? И снова определил мне почетное место участника этого приключения? Да? И как на этот раз? Поймали мы свою добычу?

– Нет, – пояснил младший Треддис. – Вы только видели дерево на горизонте в виде багровой точки.

– Надо же – снова промашка! – заметил Брайери, спокойно принимаясь разрезать страницы своей книги.