Тирион беспокойно поерзал в седле. Его порадовало, что Серсея не сидит сложа руки, но дикий огонь – предательская штука, а десять тысяч горшков способны всю Королевскую Гавань превратить в головешки.

– Где же сестра взяла деньги, чтобы заплатить за все это? – Ни для кого не было тайной, что король Роберт обременил казну долгами, алхимики же бескорыстием никогда не славились.

– Лорд Мизинец всегда изыщет способ, милорд. Он учредил налог для тех, кто хочет войти в город.

– Да, это верный доход. – «Умно, – подумал Тирион. – Умно и жестоко». Десятки тысяч людей бегут от войны в мнимую безопасность Королевской Гавани. Он видел их на Королевском Тракте – детей, матерей и озабоченных отцов, провожавших его лошадей и повозки жадными глазами. Добравшись до города, они, безусловно, отдадут все, что у них есть, только бы пройти за эти высокие надежные стены… хотя они крепко бы призадумались, если бы знали о диком огне.

Гостиница под вывеской, изображающей сломанную наковальню, стояла неподалеку от городских стен, близ Божьих ворот, через которые Тирион утром въехал в город. Мальчишка-конюх подбежал, чтобы помочь Тириону сойти с коня.

– Отправляйтесь со своими людьми обратно в замок, – сказал карлик Виларру. – Я буду ночевать здесь.

– Не опасно ли это, милорд? – усомнился Виларр.

– Что вам сказать, капитан? Когда я покидал эту гостиницу утром, в ней было полно Черноухих. С Чиллой, дочерью Чейка, никто не может считать себя в безопасности. – И Тирион ушел в дом, оставив озадаченного капитана снаружи.

В общей комнате его встретили бурным весельем. Он узнал гортанный хохоток Чиллы и мелодичный смех Шаи. Девушка пила вино за круглым столиком у очага вместе с тремя Черноухими, которых Тирион оставил ее охранять, и каким-то толстяком, сидящим к нему спиной. «Должно быть, хозяин гостиницы», – подумал Тирион, но тут Шая обратилась к нему по имени, и незнакомец встал.

– Дражайший милорд, как я рад вас видеть, – воскликнул евнух со сладкой улыбкой на покрытом пудрой лице.

– Лорд Варис? – опешил Тирион. – Не ожидал встретить вас здесь. – Иные его побери: как он ухитрился разыскать их так быстро?

– Извините за вторжение. Мне не терпелось познакомиться с вашей молодой леди.

– Молодая леди, – смакуя, повторила Шая. – Вы наполовину правы, милорд, – я и верно молода.

«Восемнадцать лет, – подумал Тирион. – Ей восемнадцать, и она шлюха, но сообразительная, ловкая в постели, как кошечка, с большими темными глазами, густой гривой черных волос, сладким, мягким, жадным ротиком… и моя! Будь ты проклят, евнух».

– Боюсь, что это я вторгся к вам, лорд Варис, – с деланной учтивостью сказал он. – Когда я вошел, вы все от души веселились.

– Милорд Варис хвалил Чиллины уши и говорил, что ей, наверное, многих пришлось убить, чтобы составить такое прекрасное ожерелье, – пояснила Шая. Тириона покоробило, что она называет Вариса милордом: так она и его звала в шутку во время их любовных игр. – А Чилла сказала ему, что только трусы убивают побежденных.

– Храбрые оставляют человека в живых и дают ему случай смыть свой позор, отобрав свое ухо обратно, – внесла ясность Чилла, маленькая смуглая женщина, чье жуткое ожерелье насчитывало сорок шесть человеческих ушей, высохших и сморщенных. Тирион как-то раз сосчитал. – Только так ты можешь доказать, что не боишься врагов.

– А милорд сказал, – прыснула Шая, – что он не мог бы спать, будь он Черноухим, – ему все время бы снились одноухие враги.

– Мне такая опасность не грозит, – заметил Тирион. – Я своих врагов боюсь и потому всех их убиваю.

– Не хотите ли выпить с нами, милорд? – хихикнув, спросил Варис.

– Охотно. – Тирион сел рядом с Шаей. В отличие от нее и Чиллы он понимал, что здесь происходит. Варис явился сюда недаром. Когда он говорит: «Мне не терпелось познакомиться с вашей молодой леди», это значит: «Ты хотел спрятать ее, но я узнал, где она и кто она такая, и вот я здесь». Тириону хотелось знать, кто его предал. Хозяин, мальчишка-конюх, стражник у ворот… или кто-то из его собственных людей?

– Я люблю возвращаться в город через Божьи ворота, – сказал Варис Шае, наполняя кубки вином. – Фигуры на них так прекрасны, что каждый раз вызывают у меня слезы. Эти глаза так выразительны, правда? Кажется, будто они следят за тобой, когда ты проезжаешь под сводом.

– Я не заметила, милорд. Завтра схожу посмотрю, если хотите.

«Не беспокойся, милая, – подумал Тирион, покачивая свой кубок. – Плевать он хотел на эти фигуры. Глаза, о которых он толкует, – его собственные. Он хочет сказать, что следил за нами, и узнал, что мы здесь, в тот же миг, как мы проехали в ворота».

– Будьте осторожны, дитя мое, – говорил Варис. – Сейчас в Королевской Гавани небезопасно. Я хорошо знаю эти улицы, но сегодня испытывал почти что страх, думая, как пойду сюда одинокий и безоружный. В наши смутные времена повсюду подстерегают злодеи, да-да. Люди с холодной сталью и еще более холодными сердцами. – «Куда я пришел один и без оружия, могут прийти и другие с мечами в руках», – подразумевала его речь.

Но Шая только посмеялась:

– Если они захотят напасть на меня, Чилла живо с ними разделается, и у них станет на одно ухо меньше.