– Все равно. – Не сводя глаз с рук Уиллера, Билли сказал: – Тебе совсем не надо это делать.

Крейгтон опять сделал вид, что не понял.

– Ты уже столько дней ешь разную ерунду из банок… Мне казалось, тебе не повредят хорошие продукты.

– Кончай молоть чушь, Крейгтон. Ты знаешь, о чем я говорю! Совсем не об этом поганом бутерброде! Она не представляет для нас опасности.

Крейгтон продолжил выкладывать ветчину и сыр на хлеб. Билли поставил локти на стойку и наклонился вперед:

– Она ничего не знает о Поле Уиллере. Ей никогда не придет в голову, что я замешан в этом деле.

– Очень даже может прийти.

– Не придет. С чего бы это?

– В жизни все бывает, Билли. Роковой может стать даже самая мелкая деталь. Ты мой напарник. Я должен тебя защищать.

– Спасибо, не надо. Я позвал тебя, чтобы сказать, что мы в расчете. Расходимся. Завтра же. Ты был прав. Мне нужно было уехать из Атланты сразу после того, как дело было сделано. Ты видел черного детектива в шестичасовых новостях сегодня вечером?

– Нет, пропустил.

– Так вот, одна из секретарш, с которой я заигрывал, чтобы получить бланк заявления о приеме на работу, узнала меня на фотографии, сделанной с пленки видеокамеры охраны, и позвонила в полицию.

– У нее ведь нет никакой информации о тебе, так? Имя она знает?

– Нет.

– Адрес? Номер телефона?

– Нет.

– Тогда в чем проблема? – Крейгтон принес с собой острый нож, тот самый, которым зарезал собаку Митчелла, теперь вымытый и протертый дезинфицирующим раствором. Он вытащил его из сумки, разрезал бутерброды на две части и положил на стойку. Подвинул пластиковую тарелку Билли. – Ешь.

– Спасибо.

– На здоровье, – Крейгтон и сам откусил изрядный кусок. – М-м-м, замечательно, если мне будет позволительно так сказать. Мне очень нравится эта корочка из черного перца на ветчине. А тебе?

Билли тоже попробовал и сделал несколько глотков пива.

– Так мы договорились?

– Договорились? О чем?

– Ты ничего не делаешь. Я уезжаю из города. Мы никогда больше не встречаемся и не вступаем в контакт. Никто больше не умирает.

Уиллер смотрел ему прямо в глаза. Потом он откусил еще кусок и стал, не торопясь, жевать.

– Билли, ты меня удивляешь. Когда мы с тобой встретились, ты поносил эту девчонку по-черному.

– Я помню, что говорил. Тогда я думал так, а сейчас… – Он поставил бутылку и потянулся за бутербродом, но передумал.

– Что ты думаешь сейчас, Билли?

– Я скажу тебе, что думаю. Я думаю об этом гребаном фильме.

Крейгтон вытер губы салфеткой.

– О каком фильме?

– О том самом, что ты оставил мне утром.

– Ты его посмотрел?

– Угу.

– Блестяще, правда?

– Мерзко. Этот парень, который убийца… Он же больной. Сцена, где он…

– Я догадываюсь, какую сцену ты имеешь в виду. Это главный эпизод. Насилие просто графическое, эффект…

– Неважно, – взволнованно перебил Билли. – Просто я не могу выкинуть эту сцену из головы.

– Она тебя заводит? – шепотом спросил Крейгтон.

У Дьюка отвисла челюсть.

– Черт! Нет, конечно.

Уиллер подмигнул:

– Ну хоть немного?

– Господи, Крейгтон! Да нет же!

Уиллер еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он получал от происходящего огромное удовольствие. Бедняга Билли… Сейчас Крейгтону было его почти жалко.

– Послушай, Крейг, я злился на нее. Мог даже сказать что-то вроде «Убью!», но это была простая болтовня. – Билли кивнул головой на телевизор: – Не хочу, чтобы с ней случилось что-то подобное.

– Билли, ты лицемер. Ты вышиб мозги моего дяди на стену лифта. Сам хвастался сегодня утром и, как мне показалось, был очень разочарован тем, что я не видел этот шедевр твоего мастерства.

– Это другое.

Крейгтон усмехнулся:

– В самом деле? Ну-ка, просвети меня.

– Я не знал твоего дядю. Никак к нему не относился. Все произошло быстро. Он даже не успел понять, что с ним случилось.

– Ясно. – Уиллер отодвинул свою тарелку и стряхнул с рук хлебные крошки. – Ты не возражаешь против того, чтобы я убил девку, которая тебя предала, если это будет сделано нежно.

– Нет. Да. В смысле… – Билли спрыгнул со стула так, будто тот внезапно стал раскаленным. – В смысле, я вообще не хочу, чтобы ты ее убивал.

– Это только справедливо, Билли. – Крейгтон спокойно завернул в бумагу остатки сыра и ветчины. Завинтил крышечку на горчице. Взял нож и острым концом показал на тарелку Билли. – Ты закончил?