– А я тебе не поверил, – пожал плечами Андрей, – Что мне помешает устранить поверженного противника?

Не оборачиваясь, он направился к выходу давая понять, что на сегодня с меня достаточно. Созерцая его напряженную спину, я поддалась шальной, неожиданно осенившей мою светлую голову, мысли. Беззвучно, не дыша, я возникла за спиной Андрея. Перехватив руками горло, крутанула, сделав подсечку под ноги, завалила на пол, и сев сверху, похлопала его по животу.

– Мой реванш... – оскалилась я.

– В коварстве вы непобедимы, – Андрей надуманно закатил глаза, и присвистнул.

Как обычно, он хотел исчезнуть до следующей тренировки, но мне, во что бы то ни стало, хотелось с ним поговорить. В конце концов, он единственный вампир, которого я знала. Не ситалит, но все же, у меня к нему была масса вопросов, на которые даже Профессор не мог дать ответа. Догнав Андрея у двери, я без вступления задала мучивший меня вопрос:

– Расскажи, как это было у тебя... – он понял, что я имею виду процесс перерождения. Тут же его темные глаза вспыхнули, прожигая меня насквозь.

– Зачем тебе? – сквозь зубы процедил Андрей, и двинулся к выходу.

Я не обратила внимания на вспышку гнева.

– Профессор говорил, что ты решился на это добровольно, – я догнала его на крыльце, – Что тебя на это подвигло?!

Андрей резко остановился.

– Действительно хочешь знать? – он даже не глянул на меня. Только по интонации я поняла, что Андрей колеблется. Уже что-то, раньше это был просто немой утёс.

Засунув руки в карманы, чтобы он не видел моих сжатых кулаков, я кивнула и подняла глаза, дабы убедиться в том, что мой ответ был замечен. Я не ошиблась, Андрей стоял, развернувшись ко мне, и слегка склонив голову набок.

– История невеселая, боюсь ты... – он отрицательно помотал головой, толи, пытаясь заставить себя продолжать, толи меня не спрашивать, – Давай пройдемся.

Я обрадовалась его предложению. Прогулка по городу, кишащему людьми, меня не смущала. Критический порог контроля над жаждой пройден, как резюмировал Профессор. Поэтому я смело шагнула за Андреем в сгущающиеся сумерки, трепеща в предвкушении откровения. И оно началось:

– Это было десять лет назад... Я возвращался домой с работы. Жил я тогда на окраине города. Райончик был неспокойный. Приходилось идти через гаражи, а там что ни день, кого грабили или избивали. Малолетние хлыщи не знали, куда пристроить бушующие гормоны. Поэтому я даже не удивился, когда услышал крики о помощи. Хотя, это скорее были дикие вопли. Я даже усомнился, что это кричит человек. Свернув за угол, я увидел компанию подвыпивших подростков окруживших девушку. Понятное дело, что я кинулся ее защищать. Только тогда я плохо понимал, кто на самом деле нуждался в защите...

– Алина... – Андрей прошептал ее имя едва слышно. Он явно давно его не произносил. Я поняла это по той реакции, которая и для него стала откровением. Слишком глубокая боль звучала в его голосе.

Несколько минут мы шли молча, я пинала перед собой пластиковую бутылку и пыталась представить эту девушку – Алину.

Наверняка она была отчаянно красивой. Перед глазами возникла картинка: мрачная дверь некрашеного гаража, прижимающееся к ней хрупкое тело белокурой красавицы, умоляющей оставить ее в покое и огромные глаза, наполненные от безысходности горькими слезами. Но мелькнувшая в глазах надежда, при виде появившегося спасителя, осушает слезы и придает сил смело взглянуть в глаза обидчикам.

Мои грезы прервал хриплый от волнения голос Андрея.

– Шантрапу я разогнал. Проводил девушку до дома, да так с ней и остался. Не буду вдаваться в подробности, но я был с ней счастлив. Мы жили обычной жизнью, никаких странностей я не замечал.

...Но в один «прекрасный» день, я застал любовь всей моей жизни за «ужином»... Только спустя несколько недель я понял, что вовсе не ее спас тогда в подворотне, а тех несчастных подростков, попавшихся ей на пути.

Я охнула, не ожидая такого поворота. Кажется, теперь понятно, кто был причиной добровольного превращения в чудовище.

Все мои представления о напуганной белокурой красавице мгновенно превратились в хищный оскал чудовища, застигнутого над невинной жертвой.

– Как ты мог ничего не заметить? – непроизвольно вырвался терзавший меня изнутри вопрос.

– Мы встречались вечерами... Днем она говорила что работает, поэтому я не заметил ее нелюбви к солнцу. При мне она никогда не ела, шутила, что на особой диете. Да я много и не размышлял обо всех странностях, будучи ослепленным ее красотой, умом, отношением ко мне. Да и мои чувства к ней закрывали глаза на многое. Даже узнав ее тайну, я не испугался, остался с ней. И чем дольше мы были вместе, тем больше я хотел быть таким как она. Тогда мне было плевать на все муки перерождения, о которых она предупреждала. Мне было не важно, что придется жить за счет людей...

– Ты пил человеческую кровь?.. – вопрос сам слетел с губ, но поняв, что это было лишним, я прикусила губу.

Андрей повернулся ко мне, и прошептал, уткнувшись взглядом пустоту:

– Тогда, я не знал Профессора. У меня не было вакцины. А что такое жажда, ты прекрасно знаешь. Все убеждения и принципы отходят на второй план, когда горло заливает кипящей лавой, и нет сил, совладать с желанием – присвоить чужую жизнь.

Я сглотнула. О да, я прекрасно это знала. Но вакцина оградила меня от соблазна выпить до последней капли чью-то энергию, или вонзиться зубами в теплое человеческое тело, наслаждаясь его живительной влагой. Андрей, словно прочитав мои мысли, кивнул головой.