– Да-да, я как раз об этом. Легко ты поплыл, Владимир, или как там тебя… Лерой, что ли? Оно, с одной стороны, всё верно, деваться тебе и так и так некуда, но всё ж таки… Если б меня насиловать собрались, я б сопротивлялась до последнего, и неизвестно, получил бы кто-то в конце концов «удовольствие» или лишился бы чего-нибудь важного навсегда… Но не будем о грустном. Пока что мы сели в мою машину… ну, перекурить, что ли. – Девушка достала из кармана удивительно шикарный и, наверное, жутко дорогой золотой портсигар, инкрустированный натурально драгоценными камнями под цвет глаз. Щёлкнула кнопкой, взяла даже на расстоянии ароматную сигарету светло-шоколадного цвета с длинным фильтром, протянула портсигар Лютенсу.

– Хочешь выпить – бар в спинке переднего сиденья. Не стесняйся. Так вот, мы покатались, мне захотелось перекурить. Выпить тоже могу за компанию, у нас здесь сейчас чрезвычайное положение, промилле никто проверять не будет… Итак, я тебя больше часа катала, ты фотографировал, собирал информацию. Захочешь – ещё покатаемся, в Москве много осталось интересных для тебя мест. Все объехать – доплачивать придётся. Ну а не договоримся – полученную от тебя сумму приобщим к вещественным доказательствам. Себе не оставлю, у меня муж хорошо зарабатывает…

– Ты замужем? – непонятно чему удивился Лютенс. Как-то так странно Рысь всё обставила, что его мысли постоянно соскакивали на вещи, которые его должны были бы волновать в самую последнюю очередь.

– А чего удивительного? Возраст подходящий, собой недурна, что ж, в старых девах пропадать?

– Да, действительно, – согласился Лютенс. Просто ему подсознательно показалось, что несправедливо, если такая красавица принадлежит одному мужчине, как если бы снять известную картину со стены в музее и запереть в сейф неизвестного коллекционера. И интересным показалось, что за муж у неё должен быть и как выглядит её семейная жизнь. Неужели так же скучно и банально, как у всех?

– Ладно, с этим, допустим, выяснили. – Лютенс не стал чиниться, выпил стопочку настоящего армянского «Двина», явно не подделки. Хорошо живут господа российские контрразведчики. Едва ли специально для него бар загружали. Затянулся пару раз сигаретой, тоже весьма нерядового качества.

– Вводная первая – я официально заявляю, что являюсь секретарём посольства США и по непонятной для меня причине незаконно задержан во время прогулки по городу. По-любому вы меня должны отпустить, просто так или пригласив для моего опознания и подписания необходимых документов официальное лицо, вплоть до посла, мистера Крейга…

– Допустим. Мы обычаи знаем. Уж на что к гитлеровцам после двадцать второго июня негативно относились, а с полным комфортом их дипломатов из Москвы отправили. Как и они наших – Восточным экспрессом Берлин–Стамбул. Как у Агаты Кристи… Кстати, мы приехали…

Мини-вэн успел свернуть в глухой, но весьма обихоженный дворик, со всех сторон окружённый стенами трёхэтажного строения, возведённого не позже середины девятнадцатого века.

– Выходите, господин секретарь. Я своё дело сделала, теперь с более компетентными товарищами говорить будете.

Лютенс, успевший окончательно восстановить душевное равновесие, сейчас пытался понять – в чём с профессиональной точки зрения был смысл участия Рыси во всей операции? Задержать его можно было прямо там, где он её увидел, без всяких ухищрений, ничего из сказанного и сделанного им никаким образом не влияет на его дальнейшую судьбу. Ни поводов для шантажа, вообще ничего. И всё, о чём они с ней говорили, ни к какому делу не подошьешь. Информативно – ноль, психологический и деловой его портрет у них и так должен быть давно составлен. Непонятно. И зачем ему явно специально демонстрировали тех странных девиц, штурмгвардейского штабс-капитана… Ерунда какая-то. Правда, удовольствие от прогулки на мотоцикле с красивой девушкой-водителем он получил. Просто так, по-человечески.

– Скажи, как ты могла знать, что я предложу тебе покататься? Ты ведь меня там ждала?

– А ведь не ко мне вопрос, мистер Лютенс. Восстановите последовательность событий. Вы вышли из посольства, когда захотели. Пошли, куда ноги понесли. Стояли, с мужчинами разговаривали. Я в вашу сторону даже не смотрела. У вас это обычная манера – приставать на улицах к незнакомым девушкам? А если нет – подумайте, что вас подтолкнуло к нестандартному шагу? Кстати, там совсем неподалёку от меня тоже очень миленькая девушка стояла, в юбочке на ладонь ниже пояса. Чего к ней не обратились?

«Водка, – чуть не ответил Лютенс. – В ней всё дело. После четвертинки без закуски и не такие эскапады могут в голову прийти…»

А девчонку в короткой юбочке он, убей бог, не видел. А если б и да – зачем она ему?

Лютенс себя чувствовал, как бы это лучше выразиться – странно. По всем параметрам. И это никак не объяснялось тем, что случилось с ним и вокруг, начиная с момента, когда до него дошла первая информация о полном провале дела, стоившего нескольких лет жизни и многих душевных терзаний. Да, звучит необычно, но и для человека, посвятившего себя игрищам «плаща и кинжала», есть такие константы, выход за пределы которых нарушает «постоянство внутренней среды личности».