«В сегодняшний день исполнившейся высочайшей воли назначения Вашего командир пашой эскадренного миноносца «Уссуриец», я, в особом внимании к выдающимся трудам Вашим, жалую Вас не по чину, а по любви, подарком… Поручаю особу возлюбленного моего Шалды-Балды Хана торжественным молитвам великого Магомета. Пребываю к Вам неизменно благосклонный и любящий Вас, Оттон 1-ый. Аллах да ниспошлет полумесячный оклад в знак благосклонности своей. Дан сей в г. Санкт-Петербурге в апреле 1912 г.» [233] .

Причиной для шутливого обращения сослуживцев послужила родословная Колчаков. Основание для ее изучения заложил генерал-майор В.И. Колчак [234] , написавший автобиографическую статью для «Военной энциклопедии» [235] . В этом принимал участие его сын – тогда еще лейтенант флота Александр [236] . «Морской альманах» и «Список личного состава судов флота» за дореволюционные годы прослеживали этапы военной и служебной карьеры фамилии. Но наиболее полно генеалогия рода получила раскрытие в статье сына Верховного правителя Ростислава..

Разрабатывая тему половецкого происхождения рода и его прямую связь с турецким сераскиром, командующим Хотинской крепостью в XVIII веке Илиасом Калчаком-пашой, Ростислав Александрович отмечал, что эти предания проверить сложно, так как семейные архивы погибли в России [237] . Стоит отметить, что огромный архив паши сохранен в первозданной целостности. Правда, далеко не каждый сможет прочитать хоть что-нибудь из документов, написанных на фарси двести лет назад.

В отечественной печати фамилия Калчак впервые упоминалась в оде М.В. Ломоносова и связана со взятием русскими войсками в 1739 г. главного форпоста Турции – Хотинской крепости:

Стремлению России получить выход на Балканы противостояло мощное укрепление. В донесениях лазутчиков отмечалось: «Как вне так и внутри крепость строение же деревянное… Крепость окопана каменным рвом, который по фундаменту со стеною равную вышину имеет, глубиною около 3-х, а шириною от 3-х до 4-х сажень. В оном… стоит провиантский магазин, возле которого против находящейся в крепости большой мечети пристроена лошадьми действующая мельница и вокруг рва обсажено палисадниками… Вне стены на версту сделаны к здешней стороне разные подкопы, и уже с некоторого времени насыпаны порохом, который турки в случае нужды, когда они в крепости ретироваться должны и российскими войсками преследованы будут, взорвать намерены» [239] .

Накануне решающего Ставучанского сражения с армией генерала Х.А. Миниха [240] Хотин не получил обещанного подкрепления, разгромленного при подходе к крепости. Тем не менее турки старались не замечать проигрыша, устроив помпезную встречу остаткам войск Вели-паши.

Главными действующими лицами по их приему были командующий с младшим из сыновей: «Калчак-паша, прибыв из лагеря в крепость, пошел навстречу к нему из так называемых Константинопольских ворот на одну версту. По приезде к сераскиру, поцеловал он у него руку и ехал с ним по левую сторону несколько времени верхом, разговаривая беспрестанно… Близь крепости, принял сераскира 12-летний сын Калчак-паши, сошедши с лошади, принесен был он янычарами к сераскиру, у которого целовал он кафтан, а сераскир поцеловал его в голову, приказал посадить на лошадь и велел ему одному ехать перед собою верхом, в то время выпалено с крепости из 150 пушек, как для счастливого прибытия сераскира, так и для полученной от великого визиря радостной вести» [241] .

На военном совете Калчак-паша настаивал на отказе от открытого сражения, «дабы чрез то не потерять людей, потому что российская армия от столь дальнего марша и наступающего холодного осеннего времени сама собой изнурится и не получив никакого авантажа принуждена будет назад возвратиться» [242] . Причины «упаднического» настроения вскроются позднее: командующий боялся бунта местного населения, грозившегося его «умертвить» за недостаток запасов провианта.

Попытки в течение месяца отбросить русские войска от крепости успехом не увенчались. Гарнизону, насчитывавшему 800 человек и брошенному на произвол судьбы войсками Вели-паши, не оставалось ничего другого как «янычарские знамена с валов снять и белое знамя выставить». Сам Калчак-паша вышел навстречу генералу Миниху, «оному свою саблю отдал и причитал Божьему соизволению и плохому поступку сераскира Вели-паши причину и вину нынешних злоключений» [243] . Спустя столетия трудно сказать, был ли опубликован в русской печати текст допроса Илиаса Калчака-паши.

«Записка по сдаче Хотинской крепости на другой день, то есть 20 августа (1739 г. – С. Д.) его сиятельство генерал-фельдмаршал граф Миних приказал секретарю Неплюеву спросить у Калчак-паши, между прочим, о нижеследующем.

1. Чтоб объявил он, где походная канцелярия как турецкая, так и иностранная, и где хранятся тайные переписки поляков с турками, так же по Шершановскому и Гуровскому. 2. Есть ли в Хотине государственная казна. 3. Об арестованном в Бендерах прусском офицере, который подозреваем был шпионом.