Во Влада, казалось, вселился демон. Его пальцы подбирались все ближе к горлу Данилы, а тот не в силах был остановить это движение, как ни пытался. К тому же в падении под его спиной оказался толстый сухой ствол, принесенный из леса в качестве дров, и спина явственно хрустнула, отозвавшись слабостью во всем теле.

«Господи, как во сне…» — подумал Данила. Так бывает, что все твои усилия тщетны, как будто твой противник — какой-нибудь горный тролль, который сделан из камня, жрет валуны, а испражняется щебенкой, и лишь по недоразумению на него натянута человеческая кожа…

Пальцы Влада сомкнулись на его горле и принялись давить — с каждой секундой все сильнее. Данила явственно почувствовал, что еще чуть-чуть — и гортань лопнет, как стебель осоки, тогда уже не поможет ничто. Он в ужасе принялся царапать стальные пальцы Влада, капающего ему в лицо слюной с искривленных губ…

Но внезапно хватка ослабла, лицо Влада разгладилось и приняло удивленное выражение — «как, почему»… А потом, как в замедленной съемке, отрубленная голова стала катиться вперед, сделала в воздухе пол-оборота и ударила макушкой Данилу по лбу. «Черт, сколько же она весит?..» От удара в его глазах вспыхнули звезды, а мир сделал полный оборот. Мелькнула дурацкая применительно к ситуации мысль, что им обоим теперь без сотрясения мозга не обойтись, но Данила отогнал ее и судорожным движением спихнул с себя труп, брызжущий кровью из аорты.

Данила никогда не думал, что воздух может быть таким сладким. При каждом вдохе горло саднило, он закашлялся, однако удовольствия это нисколько не умаляло. На лицо Данилы упала тень…

Шурик стоял рядом, буднично отирая лезвие топора от крови пучком травы.

— Спасибо… — полупрошептал-полупрохрипел блаженно улыбающийся Данила своему спасителю.

— Вообще-то не за что. — Шурик отшвырнул окровавленную траву и полюбовался игрой солнца на полированном металле. Потом перевел взгляд на лежащего у его ног Данилу. — Он меня давно достал…

— Ты это о чем?.. — с замиранием сердца спросил Данила… Хотя каким-то шестым чувством уже понял, что случится дальше.

— О том, что он выскочка и дурак. Был, — поправился Шурик. — Да, был… — повторил он, словно пробуя слово на вкус. — Вот ты, тихоня, гораздо умнее его. Ты всегда был себе на уме…

Фраза укрепила Данилу в его догадке. Он словно увидел себя со стороны — полусидящего рядом с дергающимся в агонии телом, опираясь на руки, ноги согнуты. Да, удобно, только вот… Он стал еще больше сгибать ноги, подтягивать их к себе, стараясь делать это как можно незаметней.

— Так ты что, меня тоже хочешь убить? Но меня-то ты за что ненавидишь?

— Тебя? — Шурик расхохотался. — Не льсти себе, слизняк! Кто ты такой, чтобы тебя ненавидеть? Ты просто свидетель.

В логической конструкции умозаключений Шурика зияли дыры размером с дирижабль, но Данила благоразумно решил, что сейчас не время указывать на соответствия. Бесспорным было то, что у его друга сдвиг по фазе, причем серьезный. И вместо того чтобы продолжить диалог, Данила резко выбросил вперед обе ноги, целясь пятками в коленную чашечку опорной ноги Шурика.

Маневр удался. Левое колено Шурика согнулось в обратную сторону, суставная сумка разорвалась, и он повалился на бок рядом с Данилой. На секунду Шурик оказался парализован болью, но именно этой секунды Даниле хватило, чтобы перекатиться через обезглавленное тело Влада, и топор, свистнув в воздухе, с чавкающим звуком пробил грудную клетку мертвеца.

Данила вскочил и кинулся к своей палатке. В висках в такт сердцу пульсировала одна мысль: «У-бей, у-бей, у-бей!!!» И этого ублюдка он считал своим другом!

Лук лежал на месте. Выхватив из рюкзака сверток с боевыми стрелами, Данила разорвал упаковочную бумагу и помедлил…

У каждой его стрелы был свой характер и своя история; пальцы затанцевали в нерешительности. А потом безошибочно выбрали самую лучшую — с черным древком, бережно приклеенным оперением и бритвенно острым жалом. В том, что хватит одной стрелы, Данила не сомневался. Стрелял он отлично, а его любимица — черная стрела — всегда выигрывала соревнования на меткость.

Все оружие проходит очиповку, одновременно проверяется его неспособность причинить серьезный ущерб жизни и здоровью игроков. На мечах должны быть надеты гуманизаторы, стрелы вместо металлического наконечника снабжаются поролоновым, проверяется натяжение струны у арбалетов… Но тетиву лука натягивают человеческие пальцы, его убойность зависит исключительно от желания стрелка.

— Ну держись, ублюдок! — прошептал он и, наложив стрелу, выскользнул из палатки. Ребята увидели друг друга одновременно. Шурик полз в сторону палатки, зажав в руке древко топора, его вывернутая под неестественным углом искалеченная нога тащилась сзади, причиняя боль. И в тот момент, когда Данила пустил стрелу, Шурик метнул топор, приподнявшись на левой руке.

Сверкнув в лучах яркого июньского солнца, тяжелый тесак перерубил оказавшийся на его пути лук, расколол грудную кость Данилы и провалился в тело, раскрошив позвонки. Обух остановился заподлицо с ребрами. Стрела вонзилась Шурику в правую ключичную впадину и проникла в тело на две трети своей длины; ее наконечник остановился в области таза. Шурик повалился ничком.