— Я могла бы последовать своему собственному совету и не доверять никому. Уж во всяком случае, не высокопоставленному иниссулу. Хотелось бы мне знать, состоялся ли общий сбор. Как вы думаете, Эссерал приняла на себя командование?

— По идее, должна бы. В конце концов, ты ведь назначила ее своим заместителем.

— Да, но она — недовольная своей судьбой сефанка.

— Мы все здесь недовольны своей судьбой, — заметил Якин, взобравшийся на бортик у пруда. — Просто надо делать свое дело, верно?

— Осторожнее, ты сломаешь себе лодыжку. Как же ты пойдешь на казнь, прихрамывая, что ли?

— Метиан! — прошипела Пелин.

— Слезай оттуда, юный глупец, — с улыбкой обратился к юноше Метиан.

— Они действительно так поступят с нами? — ошеломленно поинтересовался Якин.

Пелин одарила своего пожилого спутника яростным взглядом.

— Только если мы откажемся сотрудничать.

— Они все равно не будут нам доверять, — сказал Якин. — Они не поверят, что мы так легко переметнулись на их сторону.

— Может, и не поверят, но одно я знаю совершенно точно, — заявила Пелин. — Даже оставаясь в подземелье храма и занимаясь какой-нибудь грязной работой, у нас все равно больше шансов помочь нашим людям, чем если наши души отправятся прямиком к Шорту.

Метиан откашлялся.

— Пелин, я намерен сделать нечто необычное — я позволю себе не согласиться с тобой.

— Неужели ты и впрямь думаешь, что они преподнесут тебя твоим врагам, дабы те казнили тебя традиционным способом? Не глупи.

— Я готов пойти на риск. Посуди сама. Если мы скажем, что готовы встать на сияющий новый путь и стать приверженцами Шорта, я ничуть не сомневаюсь, что нас закуют в кандалы и на первые двести лет обучения вручат нам швабры, ведра и грязные тряпки. Если Ллирон победит, то до конца дней своих мы останемся лишь жалкими и презренными рабами. Она никогда не будет доверять нам. Мы превратимся для нее в низшую форму жизни. Не иниссулы и даже не полукровки, хотя и работающие в ее храме.

— А вот если мне представится шанс продемонстрировать свое красноречие, то я уберегу нас от беды или умру, стараясь добиться этого. Вот как я предлагаю поступить. Если я сумею уговорить своего палача не спешить и не убивать меня сразу, то вновь окажусь на улице. То есть опять смогу драться.

Уголки губ Пелин дрогнули в улыбке.

— А что будет, если Сенсерии прикончат тебя прямо на опушке леса?

— Тогда ты выскажешь мне свое неудовольствие, когда присоединишься ко мне в чертогах предков.

Улыбка зажгла у нее в груди искорку слабой, но все же надежды.

— Лучше бы тебе не ошибиться на этот счет, — сказала Пелин.

— Разве я когда-нибудь ошибался? — вопросом на вопрос ответил Метиан, и глаза его озорно сверкнули.

— Сейчас — не самый подходящий момент для того, чтобы фортуна поворачивалась к тебе спиной, — заметила Пелин. — Якин, а ты что скажешь?

Якин приподнял брови, задумчиво пожевал губами и пожал плечами.

— Пожалуй, нам лучше отдохнуть. Если верить Метиану, завтра нас ждет трудный день.

— Мы следим за ними? — полюбопытствовал Хитуур.

Вместе с Силдаан и двадцатью людьми-наемниками он стоял у входа в Ултан-ин-Кайеин. Каменная чаша была пуста. Не осталось никаких следов того, что здесь вообще кто-либо был. Около трех тысяч мирных иниссулов и охранявшая их горстка ТайГетен растворились в тропическом лесу.

— В этом нет необходимости, — сказала Силдаан. — Мы и так знаем, куда они направились.

— А жрецы в Аринденете? Мы должны предупредить их.

Силдаан равнодушно пожала плечами.

— Они умны. Они во всем обвинят меня и скажут, что ухаживают за теми, кого я приказала бросить. Во всяком случае, я бы на их месте поступила именно так. В конце концов, нельзя помочь тому, кто не хочет помочь себе сам.

— А где Лиит?

— Лиит выбрал другой путь, — ответила Силдаан, не оглядываясь, и зашагала прочь от ложбины, возвращаясь к мосту и городу за ним. — Идем. Флот войдет в гавань через два часа. А нам еще предстоит произвести облаву на Аль-Аринаар.

Хитуур немного помедлил, задумчиво глядя вслед Силдаан. Она изменилась. Стала жестче. Так ли все будет на самом деле, как говорит Ллирон? Действительно ли эльфы никогда не смогут стать другими, неизменно руководствуясь низменными инстинктами? Силдаан хорошо играла свою роль. Жестокость в глазах и холодное равнодушие в душе. А ведь всего десять лет назад она считала большой честью для себя быть принятой в ряды высшего духовенства Аринденета и говорила только о том, как распространить гармонию еще дальше, создавая нерушимые связи между кланами.