Даже если ты уверена в том, что все в твоей жизни идет согласно четкому плану, ты ошибаешься! Злой рок в очередной раз докажет, насколько ты не права.
Даже если ты избавилась от неразделенных чувств к какому-то идиоту, это не значит, что однажды бывший избранник не решит осчастливить тебя своим «королевским» вниманием.
Даже если ты знаешь заранее, что ничего не выйдет из вашей глупой истории, Судьба преподнесет тебе нежданный сюрприз.
И в финале останется всего лишь один вопрос — что со всем этим делать? И вот тогда…
Лишь упрямое подсознание подскажет правильный выход: Даже не думай!
По-весеннему ветер теплый
С тротуаров снежинки сдувает…
Я пишу твое имя на стеклах
Потерявших дорогу трамваев.
Одеяло небесной глади
Растрепало пух облаками.
Я пишу твое имя в тетради
Не знакомой с чужими руками.
Я пишу твое имя — привычка,
отражение прошлого года.
Только звезды, зажженные спички,
Облетели с вечернего свода.
Где-то солнце, что прежде грело?
И с какой интересно стати?
Я пишу твое имя мелом
На растрескавшемся асфальте?
Затеряйся. Мне станет легче
Остальное время отнимет –
Я забуду все наши встречи
Я забуду, как пишется имя.
Этот день я запомнила навсегда. 18 мая, пять лет назад. Один из самых страшных дней моей жизни. Он многое изменил, перевернул мой мир и не оставил от меня прежней ни малейшего следа. Этот день положил конец одной дурацкой истории и открыл начало следующей, не менее дурацкой, но куда более счастливой, чем предыдущая.
Да, сейчас я счастлива, как никогда. И, вероятно, все это благодаря тому-самому-дню. Но порой, когда никого нет рядом, я думаю о том, что, не вмешайся в мою жизнь Судьба и оставь все, как было, я и тогда была бы счастливой. Только в этом случае мой малыш появился бы на свет…
Сейчас все это покажется кому-то дурным сном. Может быть, так оно и есть. Но беда лишь в том, что забыть тот день я не смогу никогда. Что бы кто ни говорил…
Распахнутое настежь окно. И никакого ветра. Жара, обрушившаяся на город несколько дней назад, стала сегодня еще сильней.
Оторвав глаза от заполненного лишь наполовину листа, я с тоской взглянула на полупрозрачные кроны берез. Их тонкие ветви, тянущиеся к подоконнику, были почти неподвижны.
Штиль.
И нет никаких надежд на скорую смену погоды.
Я тяжело вздохнула и снова вернулась к списку вопросов контрольной, хотя годовой тест по стилистике перестал меня волновать десять минут назад. Единственное окно аудитории, в которой по воле нашего деканата, группе 4А выпало писать злополучный тест, выходило на южную сторону, и к полудню обжигающие лучи прогрели маленькое помещение до состояния хорошо раскаленной духовки.
Но, похоже, никто, кроме меня, не замечал жары. Одногруппники, почти в полном составе явившиеся на занятие, были заняты своей работой. И только я никак не могла сконцентрироваться на вопросах теста. Все чаще отвлекаясь от полупустого листа, я думала о том, что сегодня мне не стоило вообще выходить из дома.
Утром я едва нашла в себе силы, чтобы подняться с постели. Всю ночь прометавшись в кошмарах, к тому моменту, когда прозвенел мой будильник, я чувствовала себя измученной и больной. Голова раскалывалась и гудела… И все же, несмотря ни на что, я не рискнула пропустить свой последний — зачетный — тест.
Дура.
Ни к чему хорошему это не привело.
До конца пары, отведенной для написания контрольной, осталось еще полчаса. Но за каплю свежего воздуха прямо сейчас я была готова почти на все. Даже на то, чтобы уйти с занятия. В моем состоянии гонка за идеальной зачеткой уже потеряла смысл.
— Дмитрий Сергеевич, я закончила. Можно мне сдать работу?
— Так-с, так-с, сударыня Ветрова, неужели, хотите блеснуть своими знаниями? В очередной раз? — ДэЭс, как за глаза мы называли пожилого препода, заметно оживился и в предвкушении даже потер руки. — Давайте скорее сюда. Я посмотрю.
Я покорно протянула Синицину свои листы. Он одобрительно улыбнулся, а мне на секунду стало немного жаль. Что подумает обо мне ДэЭс, когда узнает, что я ставила свои ответы почти не глядя?
— Дмитрий Сергеевич, мне можно теперь уйти? — спросила тихо, стараясь не выдать своей дрожи. От резких движений перед глазами вдруг появились радужные разводы. В испуге я схватилась за край стола, успев обрадоваться тому, что еще не сделала попытки встать.
ДэЭс удивился.
— Вам так не терпится покинуть нашу компанию? — в голосе преподавателя мне послышалась легкая грусть.
— Мне очень нужно.
Мне совсем не хотелось врать этому человеку, которого я уважала за безупречное знание предмета, любовь к науке и умение заинтересовать тем, что априори интереса не вызывает. Но терпеть и дальше тошноту и головную боль я была не в состоянии. Эта чертова жара в конец меня добила.
— Дмитрий Сергеевич, мне… мне действительно надо уйти.
В нетерпении и отчаянии я облизала губы.
Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста!
— Ну, идите, Ветрова. Если Вам так сильно нужно.
Я кивнула, схватила свою сумку и вышла в пустой коридор.
В туалете, десятью минутами позже, привалившись к прохладному кафелю напротив огромных зеркал, я присмотрелась к своему отражению.
Это действительно я? Блондинка в белой футболке с надписью «Loin des yeux, loin de coeur»? Почему сегодня я одела именно эту вещь?