Шрифт:
Вот что писал об этом Константин Калиновский в 1862 году в своей нелегальной газете «Мужицкая правда»:
«От дедов и прадедов была у нас униатская вера, это значит, что мы, будучи греческой веры, признавали за наместников Божьих святых отцов, что в Риме. Царям московским и это завидно стало, для того, упразднив в Москве греческую веру, а сделав царскую, ту, что называется православием, и нас оторвали от истинного Бога и записали в схизму поганую. Таким способом, обобрав до гроша, запрягли нас, на руки способных, в панщину, а чтобы слезы мужицкие не упали перед троном истинного Бога, отобрали у нас и духовную нашу утеху — нашу веру униатскую!»…
Контрастом сегодня является тот факт, что католическая церковь в Беларуси ведет свои службы на беларуском языке, в Украине — на украинском. Возрождающаяся в последние годы униатская беларуская церковь тоже использует беларуский язык. Но так должно быть в храмах всех конфессий. Беларусы должны общаться с Богом на своем родном языке, который Он дал нам. Ибо по замыслу Его беларуский народ появился на Свет Божий.
Рассуждая о разном укладе жизни, уместно сравнить национальные кухни беларусов и русских. Такого сравнения никто никогда не проводил, хотя есть немало сравнительных исследований артефактов материальной культуры (типов жилищ, посуды, украшений, орнаментов, одежды, обуви, причесок, орудий и приемов труда), традиций (обрядов инициации, брака, похорон) и фольклора (танцев, песен, сказок). В этом ряду важное место занимает и национальная кухня.
Национальные кухни беларусов и русских — это кухни разных народов, формировавшиеся в разных исторических условиях, в разных культурных традициях. Беларуская кухня мало отличается от польской и весьма похожа на украинскую. Русская кухня произошла от кухни финских племен. Рассмотрим этот вопрос несколько подробнее.
Прежде всего, обратим внимание на разницу в названии древнейших блюд беларуской и русской кухни. Названия русских блюд в своем большинстве имеют финские корни (щи, уха, кулага и др.), беларуских — славяно-балтские, либо чисто балтские.
Кулинарные термины, формировавшиеся во всех странах Европы до XVI века, у беларусов многообразны, у русских — однообразны. Это объясняется тем, что русский народ и русский язык — самые молодые в Европе, они сформировались только к XVIII веку, отсюда и однообразие.
Известный специалист в области поварского дела В. В. Похлебкин в книге «О кулинарии от А до Я» (1988 год) обратил внимание на русское слово «вар»:
«ВАР. Кипящая вода, жар. На основе этого слова в русском языке появилось множество кулинарных понятий — варево, варка, варенье, варец, взвар, варея, отвар, навар, повар, выварка, варенуха, варенец, вареники, приварок… Ни в одном другом языке (включая беларуский и украинский) один и тот же корень не дал подобного количества кулинарных терминов».
Дело в том, что переходившие на русский язык финские племена Московии искали новые названия кулинарным терминам взамен старых финских. Русификацию этих племен осуществляли киевские монахи путем распространения православия на основе болгарского (церковного) языка. Понятно, что такая «программа» не содержала кулинарных терминов. А так как финны Московии не имели контактов со славянами, жившими в тысячах верст от них, кулинарные названия для нового языка им пришлось изобретать самим. Вот и вышло, что они «крутятся» вокруг корня «вар», тогда как в беларуском языке имеются многообразные корни, уходящие глубоко в историю народа. Это закон лингвистики: чем древнее язык — тем больше разных корней слов у его кулинарных терминов.
Похлебкин отнес беларускую кухню к числу самых старых в Европе. Так, он пишет, что овес (крупу и муку) многие европейские народы употребляли в пищу на ранних стадиях своего исторического развития. Позже овсяную муку и крупу вытеснили пшеничная мука и разные крупы, обладающие лучшими вкусовыми и кулинарными качествами:
«Сохранение немногих овсяных блюд у некоторых народов Европы (в белорусской, польской и шотландской кухнях) является свидетельством их древней кулинарной культуры… Белорусские и польские крестьяне разводили горсть овсяной муки в простокваше и ели это «блюдо». Точно так же шотландцы взбивали 50–75 грамм овсяной муки с 300 г. сливок, добавляя в эту смесь 2–3 ложки меда, и ели сырой. Несколько горстей овсяной муки, взбитые с водой и оставленные забродить на день, составляли шотландский броуз (болтушку), излюбленное национальное блюдо, приготавливаемое без нагрева».
Похлебкин считал, что беларусы и поляки довольно полно сохранили следы древнейшей индоевропейской кулинарии (в русской кухне он вообще не нашел индоевропейских следов, которых в ней и быть не могло, ибо это финская кухня). Следы древней индоевропейской кухни у беларусов и поляков объясняются тем, что эти два этноса растворили в своей среде западных балтов (в том числе пруссов) — носителей древнего индоевропейского языка и культуры.
Напомню, что лингвисты считают язык пруссов уникальным «индоевропейским реликтом»; таким же реликтом была у пруссов их кулинарная культура. И когда Похлебкин пишет о «беларуских и польских крестьянах», следует вспоминать именно славянизированных пруссов.
Кстати, в отношении беларусов существует распространенный миф: мол, основу их кухни составляет картофель («бульба»). Это заблуждение. Картофель появился в нашей кухне совсем недавно по историческим меркам. Картофельных блюд беларусы придумали действительно много, но объем потребления ими картофеля не выше, чем у соседей. Тогда откуда этот миф?
Он прямо связан с кличкой «бульбаши», появившейся в России в ХVIII веке с подачи церкви. Когда Россия в конце XVIII века захватила ВКЛ, обнаружилось, что беларуские крестьяне в массовом порядке выращивают картофель (бульбу), официально запрещенный в России московскими церковными иерархами как «бесовское яблоко» и «яблоко латинян».