С ними наш край не только терял, но и приобретал. Эти выдающиеся беларусы служили своей Отчизне. Они писали по-польски, зато использовали материалы беларуской истории, этнографии, археологии, языка. Поэтому ныне ими гордятся как поляки, так и беларусы.

Русское влияние. Русское общество первой половины XIX века не интересовалось Беларусью. Да и жители беларуских губерний знали тогда русских только в качестве чиновников и военнослужащих, а русский язык изучали по необходимости. Но с течением времени в Беларуси начало ощущаться влияние русской культуры.

Среди образованных людей возник естественный интерес к русской литературе. В 50-е годы XIX века русские книги, газеты и журналы, разумеется, благодаря стараниям правительства, появились в губернских и некоторых уездных городах, где было довольно много русскоязычных чиновников. Знание русского языка давало местной шляхте возможность получить высшее образование и поступить на государственную службу. В то же время этот язык позволял знакомиться с произведениями Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Белинского, с журналом «Современник» Некрасова и антиправительственной нелегальной газетой «Колокол» Герцена.

Некоторые беларусы тоже внесли свой вклад в русскую культуру, правда, более скромный, чем в культуру польскую. В этой связи можно вспомнить публициста Фаддея Булгарина (1789–1859), востоковеда и писателя Осипа Сенковского (1800–1858), более известного под псевдонимом «барон Брамбеус», композиторов Михаила Глинку (1804–1857) и Осипа Козловского (1757–1831), этнографа Петра Шпилевского (1823–1861), правоведа Владимира Спасовича (1829–1906).

Перекресток культур. В беларуских землях встречались и соперничали две мощные культуры — польская и русская. Но культурное влияние поляков и русских неизбежно приобретало здесь форму целенаправленной духовной интервенции. В результате подвергался деформации процесс культурного развития беларусов, не защищенных собственным государством, лишившихся своей национальной религии.

Беларуский язык, который до 1696 года являлся государственным языком ВКЛ, остался живым разговорным языком преобладающей части общества — языком крестьян, мещан (горожан) и мелкой шляхты. Однако привелигированные слои (крупная и средняя шляхта, чиновники, интеллигенция) теперь говорили по-польски или по-русски.

Беларуский язык тем более не был нужен царскому правительству. Ведь имперская политика основывалась на тезисе, согласно которому великороссы (русские), малороссы (украинцы) и белороссы (беларусы) — «родные братья». Этот принципиально неверный тезис стараниями властей и многочисленных идеологов глубоко укоренился в российском обществе. Не только официальные круги России, но даже русские революционеры, начиная с декабристов, считали беларуский язык лишь диалектом русского языка. Поэтому те и другие были убеждены, что противопоставить полонизации западных губерний нужно именно русский язык, русскую культуру, русскую православную церковь.

Если же взглянуть на языково-культурную ситуацию в Беларуси первой половины XIX века с точки зрения самих беларусов, мы увидим, что творчество представителей беларуского народа, в зависимости от обстоятельств, осуществлялось в большинстве случаев на польском или русском языке, и лишь иногда — на беларуском.

Исследования на польском языке. Ещё во времена существования Виленского университета среди его студентов и преподавателей возник интерес к истории и культуре беларуского края. Так, языковед, фольклорист, археолог и этнограф 3. Даленга-Ходаковский (псевдоним Адама Чарноцкого) установил территорию распространения беларуского языка, описал беларуские народные обряды, многое сделал для изучения древних городищ. Археолог и этнограф граф Евстафий Тышкевич (1814–1873) в 1855 году создал Виленский музей древностей, а при нём Археологическую комиссию, организовывавшую и контролировавшую раскопки в стране. Питомец Виленского университета Теодор Нарбут в 1834–1841 гг. написал 9-томную историю «литовского народа», под которым он понимал население ВКЛ. Беларуский народ как самостоятельный субъект истории он ещё не выделял.

Однако понимание отличия беларусов от поляков и русских уже заметно в трудах профессоров права Виленского университета Юзефа Ярошевича (1793–1860) и Игната Даниловича. Трехтомный труд Ю. Ярошевича «Образ Литвы с точки зрения её цивилизации от древнейших времен до конца XVIII века» (1844–1845) стал первой историей государственного строя и права ВКЛ. Историку и литератору Адаму Киркору (1818–1886) принадлежит ряд статей о Беларуси, которые вошли в известный коллективный труд «Живописная Россия», выходивший под редакцией П. П. Семёнова.

Научные исследования «открывали глаза» образованным беларусам на подлинный облик их Отечества. Ученые не находили здесь ничего этнически польского и, как следствие, начинали ценить родную землю. Их труды содействовали появлению и развитию «беларусизма».

Исследования на русском языке. Научные работы на русском языке играли скромную роль в жизни беларусов того времени. В значительной мере потому что адресовывались русскому читателю и печатались в малодоступных научных изданиях. Например, в 1824 году протоиерей Иван Григорович (1792–1852) издал «Беларуский архив», сборник старинных беларуских грамот. Он же составил первый «Словарь западнорусского языка». Этнограф П. Шпилевский печатался в русских журналах «Современник», «Иллюстрация», «Пантеон». Он считал беларусов потомками кривичей и дреговичей, прекрасно знал народные обычаи и обряды, вплотную приблизился к пониманию самобытности беларуской нации. Известность Шпилевскому принесла его краеведческая книга «Путешествие по Полесью и Белорусскому краю».

Уроженец Беларуси, генерал-майор Михаил Без-Корнилович написал книгу «Исторические известия о знаменитых местах в Беларуси…» (1855), в которой рассказал о здешних городах с беларуской точки зрения. Такой же позиции придерживался историк Осип Турчинович в своей работе «Обзор истории Белоруссии с древних времен» (1857). Это был первый исследователь, который заявил, что Беларусь имеет собственную историю.

Как русскоязычные беларуские ученые, так и польскоязычные шли по одному и тому же пути познания истории и культуры своего народа. Тем и другим мешало влияние российской имперской доктрины.