– О, оно мне даже нравится, это нечто! В нем есть что-то завораживающее... Это наказание, справедливое наказание за грехи!.. – заявил Пенза.

– Вы же только что сказали, что не можете представить, что на нас всех надвигается! – усмехнулся внук фотографа.

– Я предчувствую его! Оно – черное, как эти полотнища! Кладбищенских цветов! И лживо, до непостижимой степени лживо! Нечто – сама ложь! У меня есть предчувствие, что Не-Маркетинг вчера повстречался именно с ним... Оно что-то с ним сделало!

– Быть может, быть может... – задумчиво произнес внук фотографа. – Но ведь нечто вполне может действовать избирательно... Оно может коснуться Не-Маркетинга, но обойти стороной остальных. Следовательно нет никакой причины чрезмерно волноваться...

– Ах вот как!.. Вот, значит, как вы рассуждаете! Ну так я сделаю так, чтобы нечто коснулось всех!.. Слышите, все, что в моих силах!.. О, как бы я хотел сейчас увидеть Не-Маркетинга!.. Он бы понял меня! Кроме него меня не поймет никто!.. Все плохо! Все черным-черно вокруг! Мне кажется это наступает ночь! Вечная ночь!

– Не нагнетайте!.. Вам уже сказали! Уже выбегали один раз из офиса, выпучив глаза... – воскликнул Маркетинг. Тон его был грубым. – Больше этот опыт не повторится!.. Я не дам ему повториться, он мне сейчас совершенно ни к чему... У меня, вы знаете, другие планы. За их осуществление я буду бороться!

– Сами замолчите! – презрительно бросил журналист. – Тоже мне, защитник общественного спокойствия!.. Волк в овчарне!..

– А вы – не волк в овчарне?!.. – вдруг с таким же, как и Пенза, раздражением, вскричал Маркетинг. – Не о своих делах печешься?!.. Все мечтаешь подогреть зрительский интерес?! Я тебя понял – хочешь от меня отвертеться?!..

– Я вижу ты тоже не в себе, дорогой мой! Только лучше, чем я скрываешь это, – проговорил Пенза, внимательно посмотрев на Маркетинга. – Нервничаешь, волнуешься... Совершенно определенно – ты не в себе! У тебя уже начался бред. Иначе, почему ты сказал, что я хочу от тебя отвертеться?.. Чего мне пытаться от тебя отвертеться, если у меня нет и никогда не было с тобой никаких дел?..

Внук фотографа устремлял цепкий взгляд то на одного, то на другого.

– Ах вот как?! Ну и черт с тобой! Ты все равно ничего уже не можешь!.. Тебя уволят сегодня или завтра!.. Раскис, как баба!.. Как «Мерседес»? Хорошо ездит? – выкрикнул Маркетинг.

Лицо Пензы скривилось в презрительную гримасу. Он двинулся прочь от Маркетинга и внука фотографа.

– Да, я не в себе, не в себе! – бормотал журналист себе под нос. – Только Не-Маркетинг мог бы меня понять!..

Маркетинг расслышал:

– Не-Маркетинг понимал и меня! Он признавал меня!.. Он пропал из-за таких, как ты: ты первый сгущал черный цвет, пока все вокруг не стало черным. Все же помни об уговоре!.. Уговор очень важен!

– Пошел ты! – грубо ответил Пенза. – Нет больше никаких уговоров!.. С этой минуты я тебе ничего не должен.

Он подошел к группе сотрудников телекомпании, что-то с озабоченным видом обсуждавших.

– Куда пропал Не-Маркетинг? Куда он подевался?! Мы разыскиваем его уже почти целые сутки! Что с ним случилось?.. Я не понимаю, куда мог подеваться мой друг!.. Здесь что-то не так!.. Он не мог просто так взять и исчезнуть!.. С ним что-то сделали! – истерично заговорил Пенза.

– Прекратите вопить, Пенза! Мы не знаем вашего друга и не знаем, где он может болтаться!.. Мы полагаем, он такой же, как вы, следовательно от него можно ожидать чего угодно!.. – сказал стоявший в группе человек, одетый в черный костюм, – такой же, как был на директоре фирмы – организатора кинофестиваля – он был всех здесь значительно старше.

– Его ищут!.. Я тебе говорила... Все возможные меры приняты... Что ты целый день сходишь с ума?

– А ты что, не видишь, какая в этой телестудии тревожная обстановка?!

– Нет! И никто не видит!..

Пенза взвизгнул, глядя на Черный костюм:

– Это вы всех подбили!

– При чем здесь я?! – спокойно произнес Черный костюм. – Прекратите в таком тоне!.. Хватит... Начинайте работать! – крикнул он кому-то...

– Мы – не творцы, мы только пешки в ваших руках. И вы – такая же пешка! У нас в телекомпании возникла, появилась мрачная сюрреалистическая ложь! Она бродит по залу между декораций, ухмыляется, радуется от того, что все так плохо...

– Что?!

– Вы – пешка выше рангом. Правит всем огромная сюрреалистическая ложь, она сегодня здесь, среди ужасных декораций! Набрасывает удавку за удавкой и затягивает их!..

Кругом царила неразбериха.

– Пенза нарочно вас выводит! – сказала человеку в черном молодая сотрудница телекомпании.

– Началось! – пробормотал кто-то...

В этот момент из-за спин людей вышел внук фотографа:

– Прекрасные декорации! Как все совпало!..

Он протиснулся в центр круга и продолжил: