Гриф, который оказался Ильей Поздняковым, провел за дверью большего всего времени и вышел оттуда пошатываясь, едва держась на ногах. Вид у него был такой, будто он устроил там массовую драку, в которой сам получил больше всех. Но, тем не менее, его шансы на выживание равнялись восьмидесяти девяти процентам. Это был самый высокий показатель из всех атлетов. Поставив на него, в случае победы, можно было выручить всего лишь в полтора раза больше от первоначальной суммы.

Впечатление на Олега произвела и брюнетка с пышным бюстом, на фотографии похожая на воинственную валькирию с длинным мечом, занесенным над головой. Четырнадцатый номер Стеллы Романовой не помешал ей набрать семьдесят пять процентов. А вот коэффициент на нее был странный. Двадцать к одному. Похоже, мнение судей сильно разделились между реальностью и гипотетической вероятностью.

Альбинос вышел из зала расстроенным. Его левую руку заливала кровь, сочащаяся из самой настоящей дыры в предплечье. Зажимая рану пальцами он, между тем, умудрялся досадливо морщиться, совершенно не обращая внимания на свое состояние. Олег вспомнил, каким был он на горе. Тот же невозмутимый взгляд, как будто Оскар совершенно не чувствовал боли.

К нему подбежал врач, появившийся из того же коридора, что и атлеты, и суетливо занялся своей работой. Пол был залит красной лужей, но никому не было дела до этого. Гораздо больше каждого волновали цифры на экране.

Но судьи не отдали свое предпочтение этому человеку. Его процент выживания равнялся всего лишь шестидесяти шести, а ставки были девять к одному.

Последней в зал входила Мара. Она через плечо бросила взгляд на Олега и скрылась в соседней комнате.

Атлеты столпились у экрана и просматривали всю информацию уже в десятый раз, будто это что-то могло изменить. Олег подошел к Грифу, спокойно сидящему на стуле и вращающему в руках газетную вырезку о триумфе российской сборной на зимней олимпиаде в две тысячи четырнадцатом.

– Доволен?

Илья посмотрел на подошедшего к нему мужчину и откинулся на спинку.

– Не очень. Но стоит признать, есть что-то в том, чтобы быть самым переоцененным.

– Считаешь, они не правы?

– Конечно нет. Это показуха. Очередная маленькая игра, чтобы еще сильнее стравить нас.

Олег пожал плечами.

– Этот бледный, да он же за ручку со смертью ходит, - Гриф кивнул на альбиноса, рану которого уже зашили и перевязали, но рука все равно выглядела жутковато, - я видел, как после такого, подготовленные оперативники визжали, как девчонки, а он еще и думает о чем-то своем.

Лицо Оскара на самом деле выглядело так, будто он решал в уме одну из сложнейших в мире математических теорем.

– А твой порез только подчеркивает, как легко ты можешь уберечь себя от чего угодно.

Он кивнул на подергивающийся глаз Олега и широко улыбнулся.

– На твоем месте, я убил бы меня и альбиноса первыми, а те, кто останутся, тебе точно не ровня.

– Я бы на твоем месте повнимательнее присмотрелся к номеру девять.

И оба мужчины уставились на шатенку с матовой кожей, в одиночестве прислонившуюся к противоположной стене.

Влада Альпшиц. Пятьдесят один процент и двадцать пять к одному. Два больших синяка расползлись по ее локтю, который она пыталась спрятать от чужих взглядов, но получалось плохо.

– И что? Если она чуть не вытянула из тебя кишки, это еще не значит, что она способна на большее.

Илья скептически покачал головой. Пот на его лбу поблескивал в свете белых ламп, спрятанных под потолком и в стенных нишах.

– Можешь не верить, но еще как способна.

– Непременно так все и есть.

Он кивнул и вернулся к созерцанию статьи. Вряд ли его на самом деле интересовал медальный зачет или скандальные откровения спортсменов. Он прятался за этим клочком бумаги, пытаясь отвлечься от творящегося вокруг спектакля, который должен был еще сильнее разжечь пламя ненависти среди атлетов.

Мара вернулась к остальным через четверть часа. Девушка держалась рукой за живот и часто дышала, буквально глотая ртом воздух. Ее округлившиеся глаза, не моргая, смотрели в одну точку.

Последняя строчка на экране засветилась и начала заполняться: Марьяна Крупенина, двадцать девять процентов и пятьдесят к одному.

Олег не мог понять, больше удивлен он этому результату, который почти соответствовал его мыслям, или же фотографии, на которой девушка была так сильно похожа на Марго, волосы которой приобрели более яркий и насыщенный оттенок.

Он покачал головой и, подойдя к ней, вопросительно взглянул в глаза. Та выдохнула и кивнула. Придерживая ее под руку, Олег усадил девушку в кресло и опустился рядом. Несильно ткнув пальцем в точку чуть пониже солнечного сплетения, он заставил девушку прокашляться. Дыхание быстро выравнивалось, а на щеки вернулся легкий румянец.