Агрессивный мужчина будто сложился и бочком ткнулся в пол. Глухо чавкнула при встрече с поверхностью развороченной часть головы, скользнув и оставив за собой темный след. Среди жидких волос девушке стала сейчас заметна аккуратная красная, будто вспухшая дырочка.

Анжелика сморгнула, хотела отвести глаза, но не смогла. С болезненным любопытством она уставилась на сгусток как будто светлого куриного фарша, с несколькими красными нитками, который лежал рядом с телом. И к этому сгустку уже подползали тягучие потеки густой бурой пленки из-под головы убитого, под которой уже вся поверхность пола была неожиданно ярко-красной.

Высунувшиеся на звук выстрела люди постепенно отходили, создавая пустое пространство вокруг кафе. А находившиеся внутри, наоборот, вжимались в стены помещения. Лишь вторая работница кафе выбежала из-за стойки и сейчас помогала своей коллеге подняться, не обращая внимания на лежащий неподалеку труп.

Анжелика почувствовала, что ее бросило в крупную дрожь, и сама невольно попятилась назад, не отрывая взгляда от трупа. Остановилась она тогда, когда уткнулась спиной в препятствие и только после этого подняла глаза.

Выстреливший солдат уже опустил оружие и что-то негромко говорил в рацию. Прошло еще около полминуты, и вокруг застучали подошвы по полу — подбежало сразу несколько военных, а следом, почти одновременно появились настороженные уборщики аэропорта с большим пластиковым мешком.

— Докладывай! — резко произнес один из военных, в котором Анжелика узнала Баталова.

Девушка услышала лишь обрывки фраз, когда солдат сбивчиво, но коротко докладывал своему командиру. Видно было, что боец серьезно волнуется.

— Для тех, кто в танке, повторяю! В случае немотивированной агрессии будет открываться огонь на поражение! — зычным голосом повторил Баталов.

Вжикнула молния, и два азиата-уборщика принялись неаккуратно грузить тело на багажную тележку.

— Что вы за нелюди то? — вдруг послышался тихий, но сильный женский голос, — у него просто нервы не выдержали, а вы сразу стрелять. Может…

— Не может, мль! — резко прервал бледную, шагнувшую вперед женщину Баталов. Вдруг он вздохнул, сморгнул и почти нормальным голосом произнес: — В случае распространения эпидемии здесь, в зоне карантина, по территории аэродрома… — полковник замялся. — Короче мля, сохраняйте спокойствие или пиздец всем настанет. Будьте предельно вежливы, — последние фразы Баталов произнес даже без тени насмешки. Развернувшись, он пошагал прочь, за ним двинулось и несколько прибежавших с ним солдат.

Обогнув двух низкорослых тетечек, которые безэмоционально стирали швабрами густую кровь и мозги агрессивного мужчины, Анжелика бросилась вслед за Баталовым.

— Товарищ полковник! Товарищ полковник! — заметила девушка количество звезд на его погонах.

— Что?! — резко обернулся военный.

— Товарищ полковник, — быстро заговорила Анжелика, — если чрезвычайное положение, то частичная мобилизация идет? Возьмите меня к себе!

— Чего? — недоуменно прищурился полковник, — девочка, ты о чем?!

— Товарищ полковник, на стойке регистрации могу работать, у вас там жопа, я видела, на выдаче в кухне могу, бумажки могу в штабе перекладывать! Что скажете, все могу, чего не могу, научусь! Возьмите меня, товарищ полковник!

Баталов хмыкнул только, покачав головой и разворачиваясь.

— Товарищ полковник, у меня папа военный и брат курсант, я всю вашу кухню знаю, лишней не буду! — сделала последнюю попытку, обращаясь уже к широкой спине, Анжелика.

Баталов приостановился, обернулся и посмотрел на девушку, склонив голову.

— Четвертый этаж, бизнес-салон. Послезавтра подойдешь, скажешь, что от Баталова, я предупрежу, — кивнул полковник и, развернувшись, пошагал прочь. — Только зарегистрироваться не забудь, — бросил военный, уже не оборачиваясь.

— Епть, а откуда он знает, что я еще не зарегистрировалась? — негромко, обращаясь к самой себе, спросила Анжелика.

— Бэйджика потому что нету, — услышав слова девушки, проходя мимо со своей шваброй произнесла уборщица, и похлопала себя по груди, — всем вешают теперь!

— Спасибо, — кивнула Анжелика пожилой тетеньке и поспешила вниз, к очереди на регистрацию.

Лика работала в Почте России. И, несмотря на то, что не понаслышке знала о частенько полнейшем маразме организации процессов, невероятной неповоротливости, безалаберности и даже противоречивости работы государственных организаций, она в свои двадцать три года уже нюхом чувствовала, что если в привычном мире наступает пиздец, лучше быть внутри системы.

Пусть даже и еду в окошке кухни выдавать. Или бумажки перекладывать.