— Да похуй. Ты обещаешь?

— Угу, — посмотрев на Махмуда, кивнул я.

— Чурка блять, ты скажи по-русски, а! — взорвался невозмутимый узбек.

— Хорошо, если ты станешь бешеным без вариантов, я тебя ебну. Нормально?

— Нормально.

— А ты меня.

— Договорились. Только хуй я тебя завалю.

— И-эй, почему?

— Да ты здоровый как кабан!

— Ну, зайдешь со спины, ебнешь по голове чем-нибудь! Серега, ты же обещал!

— Умный ты дохуя. Обещал, значит сдела… попробую.

— Давай, постарайся если что.

— Угу. Пойдём машину искать.

— Какую?

— Да какую-нибудь, я те чего блять, пешком пойду?

— А сигналка-фуялка?

— Слышь, пока ты своим ишакам значки мерседеса на лоб клеил, я уже номера на движках перебивал влегкую.

— Ух ты, аа?! Расистская свинья.

— Чурка тупая.

— Вон машина нормальная вроде, смотри.

— Не, эту я не вскрою, там…

— Ты же сказал тебе похуй на сигналки-фуялки?

— Не, в этой электроники до жопы, хер она поедет.

— Кто из нас чурка тупой?

— Хотя если ты толкать будешь, то поедет.

— Вы все русские такие, только пиздеть.

— Иди баранам хвосты крути.

— Хвосты ослам крутят, я не баранам. А эта, смотри?

…

— Че, тоже сигналки-фуялки? Мы уже блять десять километров идем, или тебе ВАЗ 2106 надо найти!?

— Не десять, а километра три. Хорош голову ебать, сейчас поедем, вон смотри, стоит.

— Да это корыто старше меня!

— Тебе не насрать на чем ехать?

— А вони то было! Мне похуй на сигналки-фуялки, иди баранам хвосты крутить…

— Ладно, не пизди.

— И-и-э нет, ты давай конкретизируй, кто тут баранам хвосты будет крутить?

— Хера какие слова то ты знаешь! Долго учил?

— Ты трындеть будешь или машину вскрывать?

— Хуле ее вскрывать, вон смотри, ключи торчат.

— Так может, что поприличнее найдем, а? Тоже с ключами?

Марина Иванникова 06 октября, очень раннее утро

Было холодно. Очень холодно.

Марина никогда бы не подумала, что в Африке можно так замерзнуть.

Холод пробирал до костей, стягивал мышцы так, что они ныли от любого движения, и заставлял сжиматься калачиком, ловя малейшие крохи тепла.

Ночь девушка не спала вовсе. Сначала не могла заснуть оттого, что страшное лицо седого доктора так и стояло перед глазами. Потом вроде бы она начала погружаться в состояние, близкое к беспамятству, но понемногу начали раздаваться стоны — сразу двое раненых пришло в себя и теперь не могли держать боль в себе. Марина пыталась зарыться в песок, накрываясь собранным из трех чехлов для сидений одеялом, но страшные стоны все равно догоняли ее, заставляя беззвучно рыдать от страха и бессилия.

Несколько раз Марина поднималась на ноги, но стоило только справиться с закостеневшими мышцами, выпрямиться, как наваливалась мутная пелена подступающего сна. Но уложившись опять, снова заснуть не получалось — Марину только мутило, да понемногу начинали саднить многочисленные болячки. И вот ближе к утру наступила мука холодом. Как ни сжималась девушка, мерзлые, стылые щупальца проникали сквозь одеяла, пронзая все естество.

Когда небо посеребрил рассвет, Марина поднялась и, обойдя автобус, пошла к раненым. Стонала теперь только одна — тучная женщина, которой раздробило ногу, вторая пострадавшая, не умолкавшая всю ночь, вроде бы провалилась в беспамятство.

Здесь, у места аварии, осталось всего восемь человек. Остальные еще вчера к вечеру, когда солнце перестало нещадно жарить, ушли по трассе за помощью — половина в одну сторону, половина в другую.

Рядом с замолкшей раненой как раз в момент, когда Марина вышла из-за угла, сидел тот самый толстый мужчина с рыбьими глазами, который всю ночь провел на ногах, ухаживая за пострадавшими.

Ноги женщины тряслись в конвульсиях.

Пытаясь сморгнуть пелену перед глазами, Марина невольно сделал шаг назад, заходя за скулу автобуса и присмотрелась. Толстый между тем поднялся, шагнув ко второй раненой. С ужасом Марина видела, как он резко, но беззвучно при этом выбросил руку вперед, закрывая раненой рот. Та только лишь судорожно мыкнула, но в этот момент вторая рука толстого метнулась к ее голове, и Марина расслышала шелестящий треск лезвия, пронзившего шею.

«У него нож!»

Удержав рванувшийся из гора крик ужаса, девушка, не в силах двинуться с места продолжала наблюдать. Толстый в это время, прижимая голову раненой к земле, с силой продолжал давить рукой на шею скребущей пятками землю женщины. Марина даже сейчас, в полумраке, видела хлынувший фонтан крови, который щедро забрызгал руку толстого и землю рядом.

Вдруг мужчина развернулся, и Марина встретилась взглядом рыбьими глазами навыкате, в которых сейчас плескалось безумие. Девушка не выдержала, завизжала и, развернувшись, побежала. Не оглядываясь на бегу, она взлетела по осыпающемуся склону и помчалась прочь, в сторону дороги.