Сначала Менделей показал новичку маленькую кухню с плитой, холодильник и душевую. А потом подвёл к небольшому стеллажу с книгами, который стоял в крохотной светлой кладовке. Книг у Менделея оказалось много, но самой зачитанной среди них, как позже заметил Робин, была «Космическая трилогия» Льюиса.

Книги Менделея сверкали яркими переплётами и на вид казались одна интереснее другой. Сосед тут же принялся рассказывать о них и говорил так увлеченно, что Робин пообещал ему непременно прочитать их на досуге. Поведав новому приятелю о своих любимых авторах, Менделей предложил Робину отправиться на кухню, чтобы вместе попить чай.

Кстати, Менделей отговорил соседа идти на завтрак в столовую, и Робин с удовольствием остался позавтракать вместе со своим новым приятелем. Беглец был счастлив, что нашёлся, наконец, хоть кто-то, кто может разговаривать с ним долго, охотно и совсем по-человечески, не как с подопытным кроликом. Вот поэтому-то Робин без сожалений остался дома, да и саму Деревню решил рассмотреть попозже.

Ему очень понравилось беседовать с Менделеем: беглецу хотелось как можно подробнее расспросить соседа обо всём. Забыв о приличиях, Робин быстро запихнул в рот и умял два бутерброда с сыром, и, залпом опустошив большую чашку чая, начал задавать накопившиеся вопросы.

— Как ты думаешь, зачем они меня здесь оставили, а? Для чего я им нужен?

— Не знаю, — задумчиво ответил Менделей. — Но думаю, что они будут готовить тебя к испытаниям.

— К испытаниям? — Робин даже подпрыгнул на стуле. — Я больше не хочу никаких испытаний!

Беглец инстинктивно оглянулся на дверь, словно собираясь тут же убежать.

— Достаточно они помучили меня!.. Столько дней держали в своём Лазарете, кололи больные уколы, заставляли съедать за обедом сразу по нескольку килограмм ненавистных помидоров… Да ещё я и в палате убираться должен! И при этом никогда ничего мне не объясняли толком… А теперь ещё испытания какие-то!… — горячо возмущался Робин.

— Но слушай-ка, приятель, ведь в конце концов они спасли тебе жизнь, — веско заметил Менделей. — Подумай сам! Ты слишком долго лежал без сознания, потерял очень много крови… Подобрав тебя в лесу, Лоиз и Сысой без всякого сомнения спасли тебя от гибели!

— Верно… — подумав, согласился Робин. — Об этом я как-то забыл. Ты прав, Менделей, жизнь они мне, конечно, спасли. Но… зачем?

— Ну, скорее всего, из обычного человеческого сострадания. Ведь может же такое быть? — предположил сосед.

— Ну да… — с сомнением протянул Робин. — А ещё они из сострадания заперли меня в скучной одиночной палате, и всё это время переживали только о том, как бы я кого-нибудь не заразил.

— Да ведь ты даже не можешь себе представить, дружище, сколько вредоносных бактерий живёт в вашей Пещере. Активных притом!

— Послушай, Менделей, а тут вообще, кроме тебя, Сысоя и Лоиза, есть люди? — поинтересовался Робин, а про себя подумал: «Но петухи-то тут уж точно есть!» Ему вспомнились громкие крики петуха, которые он слышал по дороге.

— Где, здесь? В Деревне-то? Люди? Да есть, конечно, а как же иначе? Кто же тогда хозяйство вести будет? А ведь у нас в Деревне большое хозяйство! Есть лошади, коровы, куры, и даже ручные олени и попугаи.

— И что же, они, эти остальные люди из Деревни, также как и ты, всё-всё обо мне знают? — с тревогой в голосе перебил Робин.

— Не думаю, — задумчиво ответил Менделей. — Нет, что ты! Мне-то ведь положено кое-что о тебе знать, раз уж я твой сосед. Меня сначала спросили, согласен ли я разделить с тобой комнату. Вот потому и рассказали о тебе немного: откуда ты и как прошёл лес, и про Лазарет… Мне и фотографию твою показали. Ну, я и согласился.

— Какую ещё фотографию?

— Да вот эту, — ответил Менделей, доставая из кухонного шкафчика фото Робина. — У меня тут с мебелью не густо, как видишь, так что приходится кое-что на кухне держать…

Робин с любопытством взял фотографию. Она была сделана Лоизом ещё в Лазарете. На ней обитатель Изолятора выглядел крайне неприглядно: цветная фотография отлично передавала болотно-зелёный оттенок его лица — измождённого, со впалыми щеками и заострившимсмя носом.

— Ужас какой! — с отвращением сказал Робин. — По-моему, этот портрет лучше выбросить, — и он быстро отдал фото Менделею.

Сосед тоже взглянул на фотографию, задумчиво покачал головой и заметил:

— Да уж, с тех пор ты сильно изменился! Ничего, пусть полежит в шкафу, для истории.

Он добродушно усмехнулся и к великому недовольству Робина убрал злополучную карточку обратно в шкаф.

— Менделей, а что Сысой и Лоиз обо мне говорят, а? Как они на самом деле ко мне относятся? Я что-то не пойму. Они, когда возились со мной, вроде как повинность какую-то отбывали. Уколы делали, учили читать и как вести себя за столом… Не очень-то похоже, чтобы это доставляло им особое удовольствие…