Говорит девица:

— Худо дому без ушей и палатам без очей!

Юноша тот не понял её слов и спрашивает:

— Где тут хозяин? Живет ли в доме сем человек мужеска полу?

Отвечает девица:

— Отец мой с матерью пошли взаймы плакать, а брат отправился через ноги за смертью следить.

Совсем удивился юноша:

— Что за чудеса я вижу? Ты сидишь одна в дому, перед тобой заяц скачет, а ты мне словеса странные глаголешь, и не могу я твоих слов понять!

Она же отвечала:

— Сего ли не разумеешь? Ты зашёл в дом, застал меня неприбранной, а был бы у нас пес, он бы тебя почуял и залаял. Вот и выходит, что собака — для дома уши. А был бы у нас малый ребенок, он бы тебя увидел и мне бы сказал. Малое дитя — для палат очи. О родителях моих я сказала, что они на похороны пошли: сейчас они о покойнике плачут, а как сами преставятся — по ним будут плакать; вот что такое «плач взаймы». Брат же мой, как и отец, живёт тем, что дикий мед в лесу собирает, по деревьям лазает. На дерево лезет — за ногами следит, чтобы не оступиться да не убиться. Вот это и значит: «через ноги за смертью следить».

Говорит ей юноша:

— Вижу, разумна ты!.. Скажи мне имя своё.

Она отвечает:

— Имя мне Феврония.

Он ей говорит:

— Я Муромского князя Петра слуга. Ищем мы для князя нашего врачей, да не знаем тут никого. Не подскажешь ли ты, к кому нам обратиться? Если человек тот уврачует князя, то получит дорогие подарки.

Она отвечает:

— Веди князя твоего сюда. Если будет он сердцем добр и в ответах смиренен, будет и здрав!

Юноша скоро возвратился к князю и поведал ему всё, что случилось. Благоверный князь Пётр говорит:

— Везите меня к той девице!

И повели его в село Ласково, а вперед князь послал слуг, приказав им передать: «Кто меня хочет лечить, пусть лечит и подарки большие получит». Девица же Феврония княжеским слугам твёрдо сказала:

— Я хочу князя лечить, но подарков от него не требую. Скажите ему так: «Если не стану его супругой, к чему мне тогда и лечить его?»

Вернулся слуга, передал её слова. Князь же Пётр не захотел те слова и к сердцу принимать, думая: «Как мне, князю, жениться на дочери древолазца?» — но отправил к Февронии послов:

— Скажите, что если есть врачество, то пусть врачует; а если исцелит, то возьму её в жёны.

Слуги так и передали княжье слово. Она, взяв сосудец малый, почерпнула хлебной закваски и, дунув на неё, сказала:

— Пусть истопят вашему князю баню, и пусть в бане помажет он струпы и язвы сей закваской, но один струп пусть оставит непомазан. И здрав будет!

Услышав такое, князь приказал истопить баню, но, желая испытать девицу, вправду ли так умна, как о ней юноша говорил, послал к ней слуг своих с малым пучком льна: если, мол, девица сия действительно премудра и хочет за меня замуж выйти, то пусть из этого льна учинит мне, пока я в бане моюсь, рубашку и порты, и полотенце.

Слуга принес ей лен и передал княжеские слова. Она ему говорит:

— Влезь на печь, найди там поленце и принеси сюда.

Он принес ей поленце. Она, отмерив пядью, говорит:

— Отсеки вот столько.

Он отсек. Она говорит:

— Отнеси это князю и скажи: «Пока я лён чешу, пусть сделает из этого обрубка ткацкий станок, чтобы мне было на чём выткать полотно».

Слуга принес князю обрубок поленца и речь девичью сказал. Князь удивился ответу её.

Пришло время князю в баню идти. Повелением девицы помазал он хлебной закваской все свои струпы и язвы, лишь один струп оставил. И вышел из бани, чувствуя себя лучше. Наутро же исчезли с тела его все струпы, кроме одного, который он по девичьим словам, не помазал. И все удивлялись скорому исцелению. Но в жёны девицу он взять не захотел — мужицкого, мол, роду, — а послал ей богатые дары. Она же те дары не приняла.

Поехал князь Пётр в Муром, во отчину свою, совсем здоровым, но был на нем струп, не помазанный повелением девичьим. И начали от того струпа новые язвы расходиться по телу уже в первый день на пути в Муром. И вскоре покрылся Пётр многими язвами, как и прежде.

И вновь возвратился он к девице за исцелением. Подошёл к её дому и со стыдом стал просить врачества. Она же, нимало не гневаясь, сказала:

— Если будет мне супругом, уврачую его.

Он тогда дал твёрдое слово, что возьмет её в жёны. Она его и исцелила тем же способом, что уже сказан нами. Он, исцеление получив, женился на ней. Так и стала она княгиней Февронией.

†††

Пришли они во отчину свою, град Муром, и жили во всяком благочестии, ни едину из Божиих заповедей не нарушая. Немного времени прошло — отошёл князь Павел жития сего, благоверный же князь Пётр по брате своём стал единым самодержцем граду Мурому.

Княгиню же Февронию бояре его не любили, обижались за жён своих: не по роду своему стала она княгиней, но Господа ради, прославляющего её за доброе житие.

Вот некто из приближённых пришёл к благоверному князю Петру жаловаться на неё: мол, из-за стола всякий раз неприлично княгине встает — крошки хлебные в руку сметает, словно голодная. Благоверный князь Пётр, желая испытать её, повелел накрыть общий стол. Когда же кончился обед, она, по своему обычаю, смела крохи себе в ладонь. Князь Пётр поймал её за руку, разжал ей ладонь, а там — ладан благовонный и фимиам. С того дня оставил её и больше не испытывал.