Ну вот… Похоже, что мемуары мои начинают заканчиваться… Нет, всё же ещё продолжу их немного.

Добравшись до пенсии и «посмотрев ей в глаза», я понял: надо ехать. Родственников своих я не знал, но твёрдо помня (спасибо, напоминали), что являюсь каким-то евреем, решил, собрав информацию, «подняться» в Израиль. Что и сделал.

Израиль оказался несколько приятной, несколько доброжелательной и несколько жарковатой страной. Встретил меня человек из Сохнута, удививший хорошим русским языком с нехорошим акцентом, который оформил документы и отвёз моё тело и душу на съёмную квартиру… Где сейчас и сижу… Печатаю…

К слову сказать, о документах: куда они делись? Я их так и не смог найти. Наверное, где-то выпали. Ещё в аэропорту. Остались одни деньги – и те нерусские.

Ну хорошо… Так вот… Сидел я и думал, что теперь без документов делать-то буду. В это время кто-то постучал в дверь. Очень захотелось сказать «йес» (ивритто ещё не сочился вместо английского), но могучим усилием воли подавив это желание, я просто сказал «угу».

Вошла молодая симпатичная женщина и спросила, улыбнувшись:

– Вы новый жилец?

Сначала удивившись своему пониманию иврита, а потом, сообразив, что это русский, я опять ответил:

– Угу.

Она объяснила мне, что вещи, которые остались в квартире, принадлежали прежнему жильцу, её отцу, и что можно ими без стеснения пользоваться, выкинув то, что не нужно.

Поблагодарив её, я спросил:

– Позвольте поинтересоваться, куда же переехал ваш отец?

Женщина ответила (после некоторого молчания):

– Оттуда не возвращаются…

Я смутилсяи только сказал:

– Извините.

«Отсмущавшись», я поведал ей ситуацию с документами, и она оказалась настолько любезной, что обещала помочьуладить эту проблему.

И действительно уладила: и в ульпане поучился, и пособие получил… Очень я благодарен ей. Она приходила ко мне несколько раз за это время. Иногда со своей дочкой, прелестной девчушкой, с которой я с первого раза очень подружился и, кажется, навсегда.

Уже даже на иврите «чирикаю». Пошёл у меня, удивительное дело, легко. Может, в хромосомах запомнился?

Вы спросите: «Ну и что же было дальше?» Пожалуйста. Значит, так…

Поковырялся я в оставленных прежним жильцом вещах. Нашёл много полезного, даже одежду, что мне неплохо подошла. Остался от него и компьютер, на котором, собственно, сейчас и «мемуарничаю».

Но, самое интересное – я нашёл его записки и не смог преодолеть своего любопытства: прочитал их.

А прочитав, был удивлён, насколько они подтверждали некоторые мои размышления, несмотря на то что, во многом, записи были очень личные. Ознакомление с записками бывшего жильца и послужило второй причиной, побудившей меня взяться за эти, извините, мемуары.

Я позвонил той самой молодой женщине, что сказалась дочкой бывшего жильца и так помогла мне, и попросил разрешения подъехать к ней.

Приехав же, я обнаружил, кроме моей замечательной девчушки-подружки, ещё двух птенцов: девочку и мальчика.

Эти крохи тоже были очень хороши. Но у них было неизмеримо много дел: то поспать, то поесть, то поплакать, то наоборот… Ну, в общем, – не до меня им было…

Пришлось раскрыть перед хозяйкой свою бестактность, то есть наглое чтение, без разрешения, записок её отца, – и удивиться её ответу: «Ничего страшного».

Может быть, она их не читала?..

Набравшись беспрецедентного нахальства, я попросил позволения напечатать эти записки в своих мемуарах в качестве иллюстрации к собственным размышлениям и получил согласие.

Так что теперь вполне законно можно включить его записки в мои, так сказать, мемуары.

Немного смущала странность записок в некоторых (весьма протяжённых) местах. Но из дальнейших расспросов дочки бывшего жильца я понял, что её отец всегда относился к жизни не совсем реалистично.

Ну ничего… Состряпаю своё предисловие к его запискам (в шутливой форме, чтобы разбавить их мрачноватую тональность), эпиграфы подберу, добавлю, возможно, послесловие, и глядишь: впрямь мемуарами забрезжит, а может, даже и того посвирепей.

Теперь же, не ко сну будь сказано, о моих философствованиях.

С некоторых пор, по-дилетантски глубоко овладев специальной и общей теориями относительности и на той же глубине всяческой математикой (включая, вероятно, теорию вероятностей), квантовой механикой, физикой элементарных частиц, космологией, генетикой, историей и чёрт знает какими марксистско-буржуазными философскими течениями (от Гегеля, Энгельса, Льва Толстого, Пастернака и Бергсона до Стругацких и самого Жванецкого), я начал подозревать, что не всё так просто в этом мире, как объясняли сосед Рабинович с Ньютоном и Маркс с Лениным. Хотя и у них было достаточно неприятностей…