В одном надо, без сомнения, отдать должное орпо и зипо – поддерживать порядок в стране, особенно в Берлине, они умели. До самого конца Третьего рейха, когда, к примеру, столица подвергалась жесточайшей бомбардировке авиации союзников, хаоса и паники среди населения не наблюдалось, все учреждения, предприятия, организации функционировали, как должно.

Усилиями полиции всех видов, а также квартальных блоклейтеров жители многомиллионного города находились под жестким, действенным контролем. Этому способствовали также четко работающие призывные пункты, финансовые учреждения, конторы, ведающие учетом и распределением карточек на продовольствие и промышленные товары. Военнослужащие, приезжающие в город в краткосрочный отпуск или в служебную командировку, также находились под присмотром военных учреждений со дня приезда и до дня отъезда. Под жесточайшим контролем находились транспортные артерии, в первую очередь – железные дороги.

Поэтому делом невероятно сложным было проникнуть в тот же, к примеру, Берлин, а также осесть в нем и приступить к своей специфической деятельности даже опытному советскому разведчику. Разумеется, это относится и к разведчикам других стран, входящих в антигитлеровскую коалицию.

Были случаи, когда агенты советской разведки, граждане нейтральных либо союзных с Германией стран приезжали в столицу или какой-нибудь иной город рейха по коммерческим делам. Так, дважды побывал в Берлине и накоротке встречался с одним из участников «Красной капеллы», передал ему деньги, кварцы для рации, новые коды один шведский промышленник.

Советская внешняя и военная разведка готовила и засылала в Германию сотни агентов из числа старых немецких политэмигрантов или бывших военнопленных, прошедших курс подготовки в антифашистских школах, а затем в индивидуальном порядке на конспиративных квартирах либо дачах спецслужб.

Почти никто из них не сумел приступить к выполнению своих обязанностей. Некоторые бывшие военнопленные рассматривали вербовку лишь как возможность вырваться из плена и вернуться домой. Эти, как только их сбрасывали с парашютами над Германией или вошедшей в состав рейха территорией Польши, немедленно сдавались властям. Увы…

Другие, честные антифашисты, кое-кто из них воевал в составе интербригад в Испании, были изобличены, схвачены, допрошены, зачастую с применением пыток, и казнены. Очень уж плотным, как уже было сказано выше, был контроль орпо, зипо, полевой жандармерии над всеми слоями населения. К тому же немцы-эмигранты, покинувшие Родину кто десять, кто пять лет назад, попросту не знали новых реалий повседневной жизни Третьего рейха, их могла выдать любая ошибка, оплошность даже не на профессиональном, а бытовом уровне.

Исключения исчислялись, увы, единицами.

…Его звали Хайнц Мюллер. Унтер-офицер. Принадлежал к числу так называемых «непрозрачных немцев». Таких обычно на фронт не посылали, оставляли служить в тыловых частях. Поэтому авиамеханик Мюллер попал на фронт лишь в конце 1943 года, когда ему было уже 28 лет. Улыбчивый блондин с добрыми глазами принимал участие в антифашистском движении в Саарской области. Несколько раз подвергался арестам, последний завершился двухлетним заключением в концлагере.

После призыва в люфтваффе Мюллера направили в школу авиамехаников в Австрию, потом к месту службы во Францию. В ноябре 1943 года его перевели в Одессу, в 1-ю военно-транспортную воздушную эскадру. Самолеты эскадры «Ю-52» снабжали боеприпасами и продовольствием уже отрезанные Красной Армией части вермахта в Крыму и районе Николаева.

4 января 1944 года на обратном пути из Крыма в Одессу бортмеханик Мюллер, угрожая оружием, заставил пилотов транспортного «Юнкерса» с бортовым номером НХ-АП изменить курс и совершить посадку на территории, уже освобожденной советскими войсками.

Первому же подоспевшему капитану Красной Армии Мюллер протянул пять пистолетов – собственный и четыре отобранных у членов экипажа, свои документы и… справку о пребывании в концлагере Дахау.

В штабе истребительной авиачасти Мюллер дал подробную информацию о своей эскадре, а также о блокированной в Крыму 17-й немецкой армии.

Потом была Москва, Красногорск, лагерь 27/1, Центральная антифашистская школа. В августе 1944 года Мюллер был официально освобожден из плена. Его привезли в Москву и поселили в одной из конспиративных квартир внешней разведки.

Личные данные Мюллера, черты его характера, убежденный антифашист, наконец, военная профессия подсказали советским разведчикам, в каком качестве возможна заброска Мюллера во вражеский тыл, причем непосредственно в Германию, еще точнее – в Берлин.

Для дальнейшей подготовки Мюллера и его напарника по будущему заданию Пауля Лампе перевезли в подмосковный дачный поселок Быково по Московско-Рязанской железной дороге. Имена им для удобства оставили собственные. Мюллеру присвоили псевдоним «Мельник» и личный номер 70860.