— Взять оружие и нацелить его на невинных людей — это, согласитесь, поступок, который вряд ли был совершен молодыми людьми в невменяемом состоянии, — скептически парировал слова народного избранника брутальный журналист.

Глава фракции нетерпеливо махнул рукой:

— Никто с них ответственности не снимает! Я сам побывал в шкуре человека, которому того и гляди прострелят башку. Это очень страшно. Беспомощность, паника, ад! Сам чувствуешь себя загнанным зверем с перебитым хребтом…

Василий Иванович сделал звук тише и встал. Осточертели ему все эти разговоры. Вся эта грязь. Он пошел на кухню и стал шуровать в нижнем ящике стола, где сестра хранила всякий хлам, годный только для свалки. Дед искал фонарик и бормотал:

— Волки, ит-ти их… Все кругом волки, дери их…

Наконец он нашел фонарик. Подойдя к окну, распахнул его, включил фонарик и, размахивая им и свесившись из окна, начал вопить, подражая Диогену, вылезшему из бочки:

— Ищу челове-е-ека! Человека ищу с фонарем! Ищу челове-е-ека! Ищу-у-у!

Оперативники, осматривающие дворик, подняли в недоумении головы. Понаблюдав за полоумным дедом, один сказал другому:

— Местный сумасшедший. Наши его сейчас заткнут, бедолагу.

Но «наших» опередила сестра Зоя. Надавав неуемному братцу подзатыльников, она захлопнула окно и принялась брюзжать о тяжкой жизни в застенке с дураком.

Между тем криминалист, фотографирующий вещественные доказательства, добрался до памятника Осипу Мандельштаму. На каменном постаменте виднелась надпись, сделанная чем-то жирным, скорее всего, красной помадой: «Ося, прости! Мы все просра…» Окончания слова не получилось: у народной артистки Оксаны Пучковой сломалось гневное стило.

Люша сидела дома за кухонным столом, уронив голову на раскрытую тетрадь. Она не могла уснуть: безысходная тревога не отпускала сердце. От мужа вестей не было, Влад не приходил в себя — с ним в больнице неотлучно находилась беременная жена Наташа. Сына Шатовых — Костю, уехавшего на конференцию в Токио, Юля не хотела дергать и срывать с места. Она знала, что, узнай Котька о ее подвигах, он бы примчался домой, ни секунды не размышляя. Потому сыщица, превозмогая нечеловеческую усталость и напряжение, пыталась работать. Она дала себе слово делать подробные отчеты о каждом деле, которое расследовала. Сегодня утром в тетради появилась следующая запись:

«13 октября 2012 года. Дело “ВОЛКОВ”».

Мелочь! Роковое, священное для детектива слово — мелочь. И еще случай. Это снова подтвердило дело «волков». Если бы не рваные перчатки Гладкой-Замковского и не дурацкая бабочка Кацински, которая всю жизнь была для него талисманом, — все могло затянуться и принять более катастрофические масштабы.

Моя недальновидность и недостаточная наблюдательность тоже обернулись потерей времени. Я стала подозревать Крофта из-за его СТРАННОГО, как мне казалось, поведения, но не обратила внимания на то, что Гладкая слишком НОРМАЛЬНА для такого поворота событий. Пропустила мимо ушей ее фразу о личных вещах, которые она хотела забрать из кабинета ректора. Взять вещи ей не позволил Грунов, потому что этими вещами был ЗАПАСНОЙ КОМПЬЮТЕР, с помощью которого Виктор контролировал поступление денег.

Опростоволосились и дознаватели: «скорая» (перекрашенная в спешке «газель»), на которой похитили Лану, простояла, брошенная, в одном из глухих дворов на западе Москвы более восьми!!! часов. Из «скорой» Лану перенесли в машину Кацински, которая благополучно прибыла к дому Марты на Остоженке…

И все же жизнь преподносит нам щедрые сюрпризы, несмотря на все мерзости, которыми полно наше существование. Я познакомилась с замечательным человеком…»

Последующие три строки были тщательно заштрихованы. После них Люша вывела: «Хронология событий».

На этом ее силы и внимание иссякли, и Люша, проверив телефон — нет ли СМС, — уронила голову на страницы.

Телефонный звонок грянул в ухо, и сыщица схватила аппарат, лежащий у нее под рукой.

— Юлия, простите за ранний звонок, но я беспокоюсь за вас… Вот, решил узнать, как вы, — раздался виноватый глухой голос Дедима.

— Денис! Что там в больнице?! — оживилась Люша, услышав голос мужчины, о котором только что написала массу восторженных слов и которые тут же методично заштриховала.

— Слава Богу, все не так страшно. Лана в порядке. Слабенькая, конечно, но ужасы, Бог даст, позади. Спасибо вам за все, Юля! Вы просто… просто умница!

— Здорово, рада за вас…

— Вы устали или… что-то случилось? Ваш голос? — настороженно спросил Дедим.

И тут Люша не выдержала. Она начала рыдать с прихлебом, воя и выкрикивая нечленораздельные слова. Сыщик выслушал истерику и сухо спросил, ухватив главную мысль измучившейся женщины — беспокойство о пропавшем Шатове:

— Где и с какой съемочной группой находится ваш муж?