Идет Жилин, всё тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор, — бело, светло совсем, как днем. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам, как вымерло всё. Только слышно внизу речка журчит.

Дошел до лесу — никто не попался. Выбрал Жилин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать.

Отдохнул, лепешку съел. Нашел камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошел по дороге. Прошел с версту, выбился из сил, — ноги, ломит.

Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать, — думает, — буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветет, — лягу в лесу, переднюю, а ночью опять пойду».

Всю ночь шел. Только попались два татарина верхами, да Жилин издалека их услыхал, схоронился за дерево.

Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошел. «Ну, — думает, — еще тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду». Прошел тридцать шагов, видит — лес кончается. Вышел на край — совсем светло, как на ладанке перед ним степь и крепость, и налево, близехонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется и люди у костров.

Вгляделся — видит: ружья блестят, казаки, солдаты.

Обрадовался Жилин, собрался с последними силами, пошел под гору. А сам думает: «избавь бог, тут, в чистом поле увидит конный татарин; хоть близко, а не уйдешь».

Только подумал — глядь: налево, на бугре, стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, — пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим:

— Братцы! выручай! братцы!

Услыхали наши, — выскочили казаки верховые. Пустились к нему — на перерез татарам.

Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит:

— Братцы! братцы! братцы!

Казаков человек пятнадцать было.

Испугались татары, — не доезжаючи, стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам.

Окружили его казаки, спрашивают: «кто он, что за человек, откуда?» А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает:

— Братцы! Братцы!

Выбежали солдаты, обступили Жилина; кто ему хлеба, кто каши, кто водки, кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает.

Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались солдаты, товарищи собрались к Жилину.

Рассказал Жилин, как с ним всё дело было и говорит:

— Вот я и домой съездил, женился! Нет, уж, видно, не судьба моя.

И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.

МИКУЛУШКА СЕЛЯНИНОВИЧ

(Стихи-сказка)

Выезжал ли Вольга-свет с дружиною

По селам, городам за получкою

С мужиков выбирать дани-выходы;

Выезжал ли сударь во чисто-поле, —

Услыхал во чистом поле пахаря:

Слышно — пашет мужик да посвистыва(е)т,

С далека, слышно, сошка поскрипыва(е)т,

Сошники по камням, слышно, черкают, —

А не видно нигде в поле пахаря.

И поехал Вольга к тому пахарю —

Целый день ехал с утра до вечера,

А наехать не мог Вольга пахаря.

День другой ехал с утра до вечера,

А наехать не мог Вольга пахаря.

Слышно пашет мужик, да посвистыва(е)т

Сдалека, слышно, сошка поскрипыва(е)т,

Сошнички по камням, слышно, черкают, —

А не видно нигде в поле пахаря.

Третий день Вольга ехал до пабедья —

Наезжает Вольга в поле пахаря:

В поле пашет мужик, да понукива(е)т,

С края в край он бороздку отвалива(е)т,

Камни, корни сохой выворачива(е)т:

Как заедет мужик-от в один конец —

Со другого конца и не виднушко.

А у пахаря сошка кленовенька,

Сошники во той сошке булатные,

Захлеснуты гужочки шелковинки,

А кобылка во сошке соловенька.

Взговорит ли Вольга тому пахарю:

«Гой мужик-пахарек! Божья помощь те, —

«Божья помощь пахать да крестьянствовать,

«Широку борозду отворачивать,

«Да коренья, каменья вывертывать!»

Говорит ли мужик таковы слова:

«А спасибо, Вольга, — благодарствуем, —

«Божья помощь, поди-ка, нам надобна.

«Божья помощь — пахать да крестьянствовать.

«Сам далеко ль едешь, со дружинушкой?