___________

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАHИЕ

Дух Бога в человеке — сын человеческий; всё, что мы знаем о Боге, дает жизнь разумения людям так же, как мужик сеет хорошие семена в своем поле, и они растут.

Среди жизни разумения является что-то похожее на жизнь, кончающееся смертью.

У Луки XVI, 16 сказано: «И отнимется то, что кажется, что есть у него».

Что же такое это подобие жизни? Откуда взялось оно?

Вопрос этот не относится к Богу духу, а только к людям. Бог дух — источник жизни, сеет жизнь и собирает жизнь.

Только глупые работники могут советовать топтать жизнь, чтобы выполоть то, что не жизнь. Жизнь одна нужна, она одна останется, а остального нет для Бога духа.

Временная жизнь кончается, временное всё пропадает, погибает; не кончается и не погибает жизнь разумения — одно то, что есть дух, одно то, что от Бога.

В притче этой две главные мысли, два ответа на предполагаемые вопросы:

1) Что есть зло по отношению к Богу? и

2) что есть зло по отношению к человеку?

Ответ на первый вопрос тот, что зла для Бога — сына человеческого — нет. Он есть Бог жизни и блага и не знает зла. Так как он Бог жизни и добра, то зла для него нет, и он не может желать уничтожить его. Желание уничтожения зла есть зло и может быть только в людях, а не в нем.

Этот вывод из второй мысли, выраженной здесь только с одной стороны, будет развит впоследствии в учении о несопротивлении злу.

Сын человеческий дает жизнь и знает только жизнь в разумении, и потому всякий человек, перенося свою жизнь в сына, в духа, не может знать зла и потому не может противиться ему.

Вторая мысль и ответ па вопрос: что же есть то, что мы, люди, называем злом, — состоит в том, что то, что мы называем злом, есть свободное удаление от света и погибель, про которую сказано в беседе с Никодимом, есть то, что свет пришел в мир, а люди ушли от него.

___________

Эта мысль о том, что зла для Бога нет, а что для людей оно есть отделение от разумения, излагается в притче о неводе.

,

, , .

Мф. XIII, 47. Еще подобно царство небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода,

Еще подобно царство Божие неводу: его закинули в воду и всякой рыбы захватили.

48. который, когда наполнился, вытащили на берег, и, севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон.

Невод стал полон, его вытащили на берег и сели, и хорошие рыбы собрали в ведра, а тухлые выбросили вон.

___________

Бог делает то, что делают рыбаки: негодную рыбу бросают, а оставляют одну ту, которая нужна. Рыба отбирается та, какая нужна рыбаку, остальная бросается в море только потому, что она не нужна. Нет вопроса о том, лучше или хуже ей будет. Та рыба, которая в море, той нет для рыбака, как нет для Бога тех людей, которые не сыны его, жизнь которых не в свете разумения. Для Бога зла нет, но для человека есть зло. Зло для него — это жизнь вне разумения.

И потому нужно различать наши понятия о зле вообще объективном зле, как говорят философы, внешнем, и о зле для каждого человека — о зле субъективном, внутреннем. Объективного зла нет. Субъективное зло — есть удаление от разумения, оно же есть смерть.

Это разделение двух воззрений изложено в толковании притчи о сеятеле и семенах, попавших в разные земли.

___________

;

а;

.

Мф. XIII, 10. И, приступив, ученики сказали ему: для чего притчами говоришь им?

И подошли к нему ученики и сказали:

Лк. VIII, 9. Что бы значила притча сия?

Mp. IV, 10. Спросили его о притче.

К чему ты говоришь притчи?1

ПРИМЕЧАНИЕ

1) По Марку и Луке ученики спрашивают: Что значит притча? По Матфею спрашивают: Ради чего говоришь притчами?

Я думаю, что по Марку и Луке значит, что ученики спрашивают и то, что значит притча, и то, к чему он говорит ее. По Матфею значит тоже: К чему говоришь притчи и что они значат? И слова Иисуса отвечают на оба вопроса. Он разъясняет значение притчи, и из значения ее вытекает то, что тем, которые не знают тайн царства Божия, нельзя иначе говорить, как примерно, как в притчах. Им представляется только внешний смысл, а внутреннего они не видят.

У Матфея сказано: . Слово пропущено во многих списках, у Мф. в 10 ст., так как оно не имеет того существительного, к которому бы могло относиться. Оно, очевидно, прибавлено, потому что вопрос отнесен и к говорению притчами и к самим притчам. значит здесь немецкое «warum» — ради чего.

Ученики спрашивают: Ради чего он говорит эти притчи? Так передают и Марк и Лука, и оттого излишне и оттого стихи Мф. от 11 до 19 суть не случайные изречения, а разъяснение притчи. И потому, соединяя смысл вопроса и ответа из трех евангелистов, я перевожу: К чему говоришь притчи? — вопросом, относящимся и к смыслу притчи и к тому, почему он говорит народу притчами.