– Не телись! Что-то случилось с Первым?

– Погиб, – имея в виду командира бригады, коротко сообщили в ответ.

– Сведения точные?

– Точные. Его самолет был сбит зенитным снарядом. Я лично разговаривал с людьми, которые находились рядом.

Гладков передал трубку радисту. Продолжать разговор было опасно – рацию засекут немецкие пеленгаторы.

Обязанности командира бригады взял на себя подполковник Петренко. Первый приказ, который он отдал: срочно менять дислокацию и двигаться в сторону леса. Особист Гладков его поддержал, считая, что до рассвета они должны уйти как можно дальше от места приземления.

Колонна двинулась на запад, чтобы не быть уничтоженной на открытом месте. И новый командир бригады, и особист, оценив ситуацию, пришли к общему выводу, что их бригада – самое крупное соединение, сумевшее благополучно высадиться в тыл. Сохранить ее для дальнейших боевых действий было задачей номер один.

Люди шагали по ночной равнине, мимо зарослей кустарника и редких деревьев. Быстрого марша не получалось. Катили пушки, несли на плечах минометы, ящики со снарядами и минами.

На носилках несли раненых и тех, кто получил повреждения при посадке планеров. Темным куполом висела бесконечно долгая осенняя ночь. Она пока укрывала батальоны от врага, но скоро наступит рассвет. А может, и до рассвета высветят колонну фары моторизованного патруля и начнут стягиваться немецкие части, умело смыкая кольцо окружения.

Бригада, хоть и неполная, из восьмисот человек, – опасная штука в немецком тылу. Если перехватят, не пожалеют сил, чтобы прикончить, не дать вырваться.

Вторая эскадрилья планеров попала при посадке под лучи мощного передвижного прожектора. Установленный на кузове тяжелого дизельного грузовика, он осветил один из планеров на высоте пятисот метров.

Сразу же открыли огонь зенитки. Снаряды калибра 20 миллиметров пробили планер в нескольких местах. Тяжело раненный пилот пытался что-то сделать для спасения людей и машины, но повреждения и раны были слишком серьезные.

– Прыгайте! – кричал он минометным расчетам.

Успели протиснуться в перекошенный люк четверо. Остальные десантники рухнули на землю вместе с планером и пилотом. Огонь лизал груду деревянных обломков, начали взрываться мины, раскидав стойки, крепления, куски обшивки и человеческих тел.

Зенитки сумели подбить еще один планер. Семь оставшихся (эскадрилья насчитывала девять машин) приземлились относительно удачно.

Однако получилось так, что самолеты-буксировщики из-за сильного обстрела отцепили вторую эскадрилью планеров на высоте полутора километров, и аппараты приземлились вдалеке от основных сил бригады.

Командование взял на себя командир противотанковой батареи капитан Василий Бурлаков. Четвертую звездочку на погоны он получил месяц назад, после успешных боев за освобождение Харькова. Тогда же решали: поставить двадцатипятилетнего капитана на дивизион или оставить командиром батареи. В период Курской битвы Бурлаков и его батарея воевали умело.

Хотя мало что осталось от шести его пушек, но артиллеристы Бурлакова имели на счету около десятка подбитых немецких танков. А в тяжелые моменты Василий сам вставал к прицелу и довольно метко всаживал снаряды в цель.

Однако на переформировке начальство решило, что для должности командира дивизиона Василий еще молод, и оставили командовать батареей, повысив в звании до капитана.

Вместе с семью планерами приземлилось около ста пятидесяти парашютистов, которые спешили к месту сбора. Их преследовали немецкие мотоциклисты и бронетранспортер. Когда соединились с артиллеристами, уже потеряли часть людей убитыми, сумели вынести несколько раненых.

Для преследователей стало неожиданностью, когда из темноты ударили «сорокапятки» и минометы. Бронетранспортер был подожжен, разбиты два мотоцикла. Два других торопливо нырнули в темноту.

Капитан дал команду срочно уходить с места приземления. Но его группа (артиллерийская батарея, минометчики, десантная рота, саперы) не могла быстро передвигаться. Более двух десятков раненых, тяжелое вооружение, боеприпасы сковывали движение колонны. Возможно, надо было уничтожить доставленные с таким трудом пушки и минометы, но Бурлаков на это не решился. Надеялся соединиться с основными силами бригады.

Впрочем, и времени для решения у него не оставалось. Группу догоняла, отрезая путь, немецкая моторизованная рота. К ней вскоре присоединился украинский полицейский батальон из двухсот человек, несколько мобильных взводов и отделений.

Не оставалось другого выхода, как останавливаться и принимать бой. Десантникам отчасти повезло, что капитан вывел людей к поросшей деревьями и кустарником песчаной гриве. Здесь имелись хоть какие-то укрытия. Темнота десантной группе уже помочь не могла. Все подразделения, поднятые по тревоге, имели большое количество осветительных ракет. Ночь превратилась в день.

Десятки ракет, в том числе долгоиграющие «люстры», выпущенные из минометов, заливали окрестности белесым неживым светом. Потусторонняя нереальная картина вырисовывалась в ночи.