В девять лет (в 1911 году) его привезли родители, выходцы из Гродно, в США. Гражданство он получил в 1928 году. К тому времени благодаря выдающимся личным качествам он уже был вожаком сильной преступной группировки, которая контролировала гемблинг (азартные игры), бутлегерство, рэкет и распространение наркотиков; по устойчивой версии, группировка (или синдикат) Лански не занималась только эксплуатацией проституток и грабежами. Версия сомнительная. С самого начала Лански вкладывал деньги и приходил к руководству (чаще всего тайному) совершенно легальных предприятий и корпораций. Как показал на следствии один из членов группировки, Яша Катценберг, Меир Лански и Багси Сигел (его ближайший помощник и партнер) были руководителями централизованного синдиката рэкета со штабом в Нью-Йорке и отделениями по всей стране. В части легального бизнеса владели фирмами импорта в Нью-Йорке, транспортными компаниями, отелями, промышленными предприятиями, в последующие годы распоряжались и спекулировали недвижимостью, обладали крупными пакетами акций компаний радиоэлектроники и связи. Основной акцент Лански сделал на гемблинг. Ввел его в эту сферу прежний «король» азартных игр Арнольд Ротштейн. Меир сразу же проявил выдающиеся организаторские способности. Вскоре после «схода» со сцены Арнольда, у которого страсть к игре перешла в болезненную манию и выжгла этого красивого и талантливого человека в возрасте 46 лет, Меир достиг совместно с Лучано (тогда еще не Лаки, а Сальваторе) фактической монополизации отрасли. Идея создания «игорной столицы» Лас-Вегас, идея превращения (к сожалению для Меира, «партнеров» и подручных, временного) Кубы в «остров развлечений», идея распространения игорного бизнеса на другие страны (в т.ч. на Англию) — все это исходит от Лански.

В молодости Меир занимался не только эксплуатацией человеческих пороков и слабостей: например, в 1926 году подобранный прямо на нью-йоркской улице продырявленный гангстер Джон Баррет показал, что в него стрелял, а потом выбросил на ходу из машины Меир Лански: ссора возникла из-за дележа добычи от грабежа. Но давать показания перед судом Баррет отказался: ему четко дали понять (с помощью мышьяка), что итальянский принцип «омерты» распространяется и на еврейскую мафию.

Далее Лански стал значительно осторожней. Его друзья и компаньоны, легендарные гангстеры Джо Адонис, Фрэнк Костелло, Лепке-Бухгалтер, Датч Шульц, Лаки Лючано, Багси Сигел прибегали к открытому насилию и не сдерживались в демонстрациях своего могущества и своего богатства. И все они в конечном итоге были либо убиты, либо на многие годы брошены в тюрьмы, либо лишены власти, либо казнены или депортированы. Конец жизни у некоторых (скажем, у Лучано, которого все же удалось выцарапать из тюрьмы и отправить в Италию) был бы еще тяжелее, если бы не помощь Лански.

Меир оставался в тени. Его знали, и о нем знали «все», его имя всплывало чуть ли не в каждом серьезном материале о мафии, но оснований для формальных обвинений не было долгие годы. Лански тщательно прорабатывал свое прикрытие в каждом деле, и не жалел средств на установление «хороших отношений» с правоохранительными органами и политическими партиями. Лански проявлял «американский патриотизм» (и действительно сделал многое для США в годы Второй мировой) — точно так же, как сделал много для своей «исторической родины», Израиля. И все же, несмотря на всю предусмотрительность и мастерское сокрытие следов, несмотря на весьма теплые отношения с рядом представителей политической элиты США, против Меира все активнее стали применяться меры по привлечению его к ответственности. И нельзя не сказать, что организатором кампании, которая фактически продолжалась двадцать лет, стало ФБР. Первые попытки преследования относятся к 1949 году — тогда Лански попал под следствие по подозрению в сокрытии доходов от налогообложения. Но методика, которая позволила в свое время «раздавить» Аль-Капоне и еще нескольких крупных мафиози, не сработала: Меир «просчитал» ходы следствия наперед, и сумел полностью опровергнуть обвинение. Тогда же, в 1949 году, накануне отъезда Меира с женой Тедди в путешествие (в Италию, к другу Лаки Лучано, которого удалось вытащить из каторжной тюрьмы и вывезти из США), в дом к нему ворвались джи-мены: искали наркотики. Ничего не нашли, — но создали у Меира ощущение, что относительно спокойная жизнь закончилась. Джи-мены сопровождали супругов Лански и на пароходе, и в Италии [107] , причем не особо маскировались; периодически устраивали обыски. В следующем, 1950 году Лански впервые в многогрешной жизни угодил на три месяца за решетку — специальная комиссия Кефовера подозревала его во всем, во всех смертных и новоизобретенных грехах, но обвинить смогла только в небольших нарушениях законодательства об азартных играх во Флориде и Нью-Йорке. В 1952 году была предпринята, по инициативе ФБР, попытка лишить Лански американского гражданства [108] . Усилия адвокатов, деньги и связи помогли Меиру избежать депортации. В 1958 году Лански был опять арестован: его очень обоснованно подозревали в организации (или хотя бы «заказе») убийства Альберта Анастазиа, главаря «Корпорации убийц», который попытался организовать «свои» профсоюзы в сфере обслуживания отелей-казино на Кубе. Мафия совершенно точно посчитала это попыткой похода против «своих», а за такие проступки принято карать смертью. Но доказательств не удалось представить никаких, Меир, естественно, не сказал ничего лишнего — и был выпущен под смехотворный для богача залог в тысячу долларов.

Впоследствии чуть ли не по два раза в год инициировалось преследование Меира — в основном все по тем же статьям: за нарушение иммиграционного законодательства и за уклонение от уплаты налогов. В организационном плане это стало для Лански поводом еще более тщательно отладить систему «отмывания» денег, вывоза их на секретные счета [109] , но, тем не менее, психологически «финансовый гений мафии» начинал чувствовать себя все более неуютно. Опека, установленная над ним ФБР, была длительной и очень тщательной. И хотя в официальном годовом тематическом отчете говорилось, что «объект в настоящее время не причастен к какой-либо деятельности, но всю жизнь был занят легальным и нелегальным гемблингом», и что «расследование не смогло вскрыть каких-либо фактов, свидетельствующих о том, что дела, которыми он занимается в настоящее время, могли бы быть квалифицированы как незаконные», атака на него продолжалась. Едва только ему, с его дорогими адвокатами, удавалось отклонить одно обвинение (в основном о неуплате налогов), как против него тут же выдвигалось следующее. Лански фактически все время в шестидесятые годы находился под следствием. Серьезным ударом для него стали события на Кубе, в результате которых целая сеть принадлежавших «семьям» гостиниц и казино, которые, по-видимому, еще не успели, несмотря на свою высокопри-быльность, даже окупить инвестиций Лански и «Коза ностры», оказалась потерянной.

Меир заявлял: «В книгах и статьях меня обвиняли во всех существующих на свете грехах. Такие организации, как комитет Кефовера, и такие люди, как Роберт Кеннеди, когда он был министром юстиции, показывали на меня пальцем. И все же почему, несмотря на всю мощь Соединенных Штатов, стоявших за ними, они никогда не смогли отдать меня под суд и доказательно обвинить в том, что я являюсь «руководителем преступного мира?». Очевидно, что дело не в ангельской чистоте Меира, а в его чрезвычайной изворотливости и предусмотрительности. Власти, в первую очередь ФБР и налоговые службы, в самом деле не смогли найти в пятидесятые-шестидесятые годы достаточно доказательств, чтобы отправить Меира за решетку. Важнейшую роль, как уже отмечалось выше, могло сыграть и «личное» воздействие на Гувера путем аккуратного шантажа, — это могло сработать, поскольку без санкции директора в те годы ведомство ничего не делало. Но вот Клайд Толсон, «любовник» Гувера, и сам Дж. Эдгар умерли — и у Бюро оказались полностью развязаны руки. Очень много было упущено за давностью лет и в связи с систематическим «редактированием» обвинительных материалов в досье. Однако сами эти службы развивались и совершенствовали свою работу — и теперь не собирались прекращать усилий по привлечению Лански к ответственности. По сути, ФБР организовало своеобразный пресс. Точно такой же, по большому счету, как высокоэффективное средство оглашения «наиболее разыскиваемой десятки» — широкое распространение по стране информации о лицах, числящихся в федеральном розыске. И точно так же, как многие из «десятки» являлись с повинной или укрывались далеко-далеко за пределами США, не выдерживая атмосферы подозрительности, Меир Лански тоже не выдержал: выехал в Израиль, для начала, правда, не отказываясь от американского гражданства. Основания надеяться на обретение убежища в Земле Обетованной у него были. И дело не в том только, что тогдашний премьер Израиля, бывшая киевлянка Голда Меир, которая в начале двадцатых жила на Делани-стрит в том же Ист-Сай-де, помнила по детским годам злого юного гангстера Лански, а его неразлучного дружка, обаятельного Бенни Сигела — уж точно. Дело здесь в другом. В том, что Лански действительно очень много прилагал усилий и в антинацистской борьбе, и в становлении государства Израиль. Организационные усилия, личные крупные финансовые пожертвования, кампании по сбору денег и политической поддержке в США, помощь в организации встреч и консультаций израильских политиков и военных с американскими — это были реальные деяния Меира.

Но действия американских властей и джи-менов были сразу же направлены на то, чтобы за океаном Меиру не все было гладко. Министерство юстиции США (а директор ФБР подчиняется министру юстиции) передало министерству внутренних дел Израиля подробный список уголовных деяний Лански, включая и те дела, по которым не было достаточных улик для судебного преследования. Накануне приезда Лански в Израиль с подачи ФБР в газете «Джерузалем пост» была опубликована статья профессора Д. Кресси, который участвовал в расследовании многих дел «финансового гения». Вот цитата из статьи: «Карьера Меира Лански, бедного русского эмигранта, который начал свою деятельность в организованной преступности в качестве мелкого исполнителя, а затем заявлял, что его «дело» превышает по размерам «Юнайтед стил компани», не может быть повторена. Даже сейчас мало найдется бизнесменов, преступных или не преступных, которые обладали бы таким организаторским гением, который позволил ему стать самым преуспевающим в мире взяточником и финансовым воротилой». Сразу же после выезда Лански начался очередной судебный процесс: власти штата Флорида выдвинули против него обвинения в нарушении законности в организации игрового бизнеса; аналогичное обвинение выдвинули и власти Невады. На этом основании заграничный паспорт Лански был аннулирован — а это означало, что Меир должен либо немедленно вернуться в США, отстаивать в суде свою невиновность, и лишь при удачном исходе дела ходатайствовать о восстановлении заграничного паспорта, — либо же найти убежище за пределами США и потерять американское гражданство.

Казалось совершенно естественно, что Меир запросит политического убежища в Израиле и проведет остаток жизни (ему уже было около семидесяти) в этой стране. Однако это оказалось не так просто. Далеко не всех в Израиле прельщала перспектива возвращения этой «преступной звезды», и у этих многих были политическая власть и позиции в прессе. Против Меира сыграла и его «антикастровская позиция» — из многочисленных утечек информации в США (не исключено, что к некоторым приложили руку джи-мены) считалось чуть ли не общеизвестным, что Лански предлагал контракт на миллион долларов за убийство Фиделя Кастро. Израильтяне, которые едва не первыми столкнулись с новым терроризмом, и первыми осознали опасности исламского джихада (сейчас- его уже сполна нахлебались и сверхдержавы), никак не могли приветствовать фактическую организацию актов терроризма, предпринятую Лански. Кроме того, израильская общественность была в курсе многих слухов и версий об обстоятельствах убийства братьев Кеннеди — а целый пласт этих версий указывал на причастность к этим преступлениям мафии, а следовательно, и ее «короля». Сказалось и умело организованное политическое давление со стороны США. На Капитолийском холме удалось разыграть блестящую политическую комбинацию: увязать пребывание в Израиле М. Лански с поставками американского оружия. Израиль в тот период, после Шестидневной войны, был начисто лишен поставок из Франции, своего главного «оружейника» предыдущего десятилетия. Собственное военное производство в то время (а по некоторым видам вооружений — и до сих пор) не обеспечивало потребности страны, окруженной кольцом врагов. Кроме того, боевая техника, передовая и победоносная в 1967 году, морально и физически устаревала, и требовалось перевооружение. К тому времени поставки «Фантомов», ПТУРСОВ, зенитно-ракетных комплексов и некоторых других видов современного вооружения из США были попросту жизненно необходимы Израилю, поскольку воинственные арабы не прощали ни малейшей слабости, и щедро получали все более совершенное оружие из СССР… В этой обстановке единственное, что смогли сделать власти Тель-Авива — не выслали Меира немедленно из страны, а передали его прошение о предоставлении израильского гражданства в Верховный суд. Но это была только отсрочка. В сентябре 1972 года Верховный суд Израиля отказал Меиру в предоставлении гражданства. Единственной уступкой было предоставление «финансовому гению» специальных проездных документов, которые позволяли ехать в любую страну, которая его примет. Единственной подходящей страной, которая дала согласие принять Лански, оказался Парагвай. Диктатор Парагвая, генерал Стресснер (по происхождению немец) не страдал ни расовыми, ни национальными, ни даже политическими предрассудками; после Второй мировой войны в Парагвае нашли убежище немало нацистских преступников (в том числе врач-садист Иосиф Менге-ле), но в стране укрывались с награбленным и политические, и уголовные преступники — принимали всех, у кого есть деньги. Большие деньги. Их у Лански хватало; перед отъездом он заявил, что «…в Парагвае я смогу оказать последнюю услугу евреям. Я там буду присматривать за Менгеле». Но не вышло.

5 ноября 1972 года Меир Лански в сопровождении бывшего телохранителя Бен-Гуриона Ёськи Шинера вылетел из Тель-Авива в Южную Америку. Журналисты ничего не узнали о времени и маршруте вылета. Но обо всем сразу же узнали в ФБР. Уже в Женеве, где была первая посадка лайнера, на борт поднялись два специальных агента ФБР и трое из швейцарской службы безопасности. В Рио-де-Жанейро Лански заставили пересесть на самолет американской авиакомпании, который летел с четырьмя посадками в Майами. Джи-мены неотступно следовали за ним, не позволяя даже выходить в зал для транзитных пассажиров. Так минули Парагвай, Боливию, Перу и Панаму. В аэропорту Майами его встречали еще три джи-мена и препроводили в тюрьму. Было объявлено журналистам, что Лански ожидает пять лет тюрьмы и штраф за рэкет, и еще один срок — за уклонение от уплаты налогов и нарушение законодательства об азартных играх. Адвокаты добились освобождения Меира под залог в 650 тысяч долларов. Лански лег в больницу (он и в самом деле был уже серьезно болен), что несколько замедлило, но не остановило судебных разбирательств. Его допрашивали в связи с покушениями на Кастро, в связи с убийством мафиози Джона Расселли, тело которого было найдено в бочке близ побережья Майами, в связи с исчезновением проф-босса-мафиози Джимми Хоффы (бывшего «патрона» Джека Руби) — ну и, естественно, в связи с уклонениями от уплаты налогов и нарушениями правил организации гемблинга. Блестящие адвокаты, большие деньги и связи помогли последовательно отвергать все обвинения — но «нападавшая сторона» не собиралась отступаться до самой смерти Лански. Разбирательства и обвинения все продолжались и продолжались…