Они ехали домой молча, и ее отец не проявлял любопытства и не пытался поддеть ее, задавая вопросы, вроде: «Почему ты такая тихая?» или «Что-то случилось сегодня?». Она знала, что он не поймет этого, но она была благодарна ему за это. Последнее, что она хотела сделать, так это говорить о том, что произошло в этот день.

Вернувшись домой, Изобель пошла прямо к себе в комнату. Она упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и закрыла глаза, наконец-таки засыпая; ее тело, казалось, было согласно с ее разумом, что сегодня она достаточно всего перенесла. Она проснулась час спустя, когда ее мама, вернувшись с родительского собрания из школы Дэнни, пришла проверить ее.

— Иззи?

Изобель перекатилась набок, чувствуя себя словно находящейся между бодрствованием и сном. Она почувствовала, что все ее тело горит, и немного откинула одеяло.

— Мм? — прошептала она.

— Ты хочешь спуститься вниз, чтобы поужинать? Суп и жареный сыр?

— Ррр, — пробормотала Изобель. Суп на ужин — звучало не слишком плохо, однако это означало, что она должна будет встать, пойти вниз и поднести ложку ко рту.

Она почувствовала мягкую руку матери у себя на лбу.

— Мне кажется, у тебя жар, — услышала мамин голос Изобель. — Папа сказал, что ты выглядишь так, словно плохо себя чувствуешь.

Изобель подумала, что ее мама сказала что-то еще после этого, может быть спросила, не хочет ли она немного имбирного эля, но туманное ощущение вернулось, затягивая ее вниз, в глубокие и темные воды. Это чувство поглотило ее, и она снова заснула.

Когда Изобель снова открыла глаза, она почувствовала, что что-то было не так. Она выпрямилась в постели и замерла от увиденного.

Всякие безделушки из ее комода, а также другие предметы в ее комнате: ее награда «Лучший флайер», губная помада, ее игрушка — кролик Макс, помпоны и портативный проигрыватель компакт-дисков — все это витало в воздухе, медленно проплывая, как будто ее комнату каким-то образом перевезли куда-то в самый отдаленный уголок космоса.

Изобель села, проснувшись, и смотрела на все это, не в силах даже моргнуть. По крайней мере, до тех пор, пока ее фен медленно не приблизился к ее лицу, а его шнур болтался сзади, как хвост. Она подняла руки и оттолкнула фен подальше, наблюдая, как он крутится, двигаясь по направлению к шкафу.

Свесив ноги с кровати, она встала и медленно повернулась, чтобы осмотреть поле астероидов, каким стала ее комната. Когда ее взгляд упал на открытую дверь, она остановилась.

В коридоре ослепительный белый свет мерцал короткими синими вспышками, как молниями, рассеивающими темноту.

Изобель увидела очертания высокой фигуры прямо на лестничной площадке, перед дверью Дэнни.

Ужас охватил ее, когда фигура стала двигаться в ее сторону, скользя по ковру. Еще одна яркая вспышка белого света мелькнула в пространстве за пределами комнаты, и она разглядела черный плащ с потрёпанной фетровой шляпой.

Изобель попятилась, так или иначе зная, что ни к чему хорошему не приведет, если она бросится вперед и хлопнет дверью. Она почувствовала спиной стену.

Когда фигура переступила порог, она увидела, что на нем был белый шарф, который закрывал нижнюю половину его лица, и мгновенно его узнала. Это был тот человек из зеркале в туалете для девочек. Он принес с собой ароматный и затхлый запах, подобно увядшим розам, и этот душистый запах увядания пронизал воздух комнаты.

Ее сердце бешено колотилось, она смотрела широко раскрытыми глазами, как за его спиной закрылась дверь, блокируя вспышки белого света. Когда дверь захлопнулась, парящие вещи Изобель упали на ковер с приглушенным стуком.

— Не беспокойся, — сказал мужчина сухим, хриплым и низким голосом, который звучал как удары во время матча. Его глаза над белым шарфом блестели, как острые частички угля, и, казалось, смотрели прямо в нее. — Это сон.

Изобель остановилась, молчание продолжало длиться, руки прижались к стене за ее спиной, как будто его материальное присутствие могло опровергнуть ее на землю.

Сон?

Изобель задумалась на минуту, чтобы рассмотреть эту ситуацию — ее плавающие вещи, молнии в коридоре, появление жуткого и загадочного человека. Да, она могла бы на минуту предположить, что это был сон. Но какое-то чувство тревоги не давало ей быть уверенной в этом.

— Кто… кто ты?

— Мое имя — начал он, как будто бы ожидая этого вопроса. — Рейнольдс.

Она отодвинулась от него, пытаясь создать большее расстояние между собой и этим жутким мистером Криперсоном. Она наклонилась и осторожно, не отводя от него глаз, подняла расческу, которая упала на пол. Она стала держать расческу на расстоянии вытянутой руки перед собой, это дурацкое оружие лучше, чем никакого оружия вовсе. По крайней мере, она сможет дать ему отпор.

— Если это сон, — сказала она. — значит, есть вероятность, что… я выдумала тебя. Как тогда, когда я представила себе тебя в зеркале. И в тот день на тренировке. И если это был ты… Ты... проявление репрессированных травм... детства.