— Научись пробуждаться в своих снах, Изобель, — крикнул он ей вслед. — Иначе мы все обречены.

За ее спиной захлопнулась дверь.

Изобель посмотрела на тело, спящее в ее постели. Свое тело.

Все сразу: цифровые часы на спинке ее кровати вздрогнули, показывая время — шесть тридцать утра. Послышался рев будильника, Изобель почувствовала быстрый и острый рывок прямо в талию.

Нахлынуло ощущение погони, как шум на карнавале. Ее комната слилась в пятно из мазков цвета, а затем все очень скоро остановилось дребезжащим звуком.

Она вскочила в кровати, ее грудь вздымалась. Проснувшись, она посмотрела место перед ее дверью, где она только что была, где она только что стояла, глядя на себя.

Дверь ее комнаты распахнулась

— Иззи, — сказала мама, опираясь на дверь. — Я рада, что ты встала вовремя, но разве ты должна хлопать дверьми так рано? Кроме того, твой отец уже уехал в офис, так что никто здесь не будет делать замечание. Изобель?

Ее укоризненный тон сменился заботливым. Изобель попыталась сосредоточиться на лице мамы, но не могла оторвать взгляда от плеча, смотря вниз на длинный коридор.

Мама вошла в комнату и, отключив будильник, положила руку на лоб Изобель. Через кожу прикосновение маминой руки ощущалось как огонь.

— Изобель, — снова сказала мама. — Ты выглядишь бледной. Ты не заболела?

В коридоре Изобель смогла увидеть желтый свет, светящийся из ванной, и приоткрытую дверь Дэнни.

Ни деревьев. Ни леса. Ни Рейнольдса.

— Центральное управление кадета Ланли. Ты меня слышишь?

К тому времени, когда Изобель дошла до своего шкафчика в то утро, она нашла точное (по большей части) и логическое объяснение почти всему. Увиденный лес был черным деревом с обложки диска Ворена, бег через лес вызван в ее подсознании из-за той беготни через парк, а Рейнольдс... ну, Рейнольдс, вероятно, имел что-то общее с отцом.

Бросить все в коробку с надписью «плохой сон», связать ее с мечтой о теории снов. Изобель подумала, что она нашла довольно-таки многим вещам объяснение. Конечно, единственное, что она никак не смогла связать, было странный белый свет и таинственная призрачная женщина. Может быть, это была метафора Лейси.

Дверца шкафчика рядом с ней захлопнулась с грохотом, заставляя Изобель вздрогнуть.

— Да, привет, — сказала Гвен, помахав рукой перед лицом Изобель, как будто смывая грязь с окна.

— Что? — спросила Изобель.

Она опустила руку Гвен вниз.

— Да ладно! Ты серьезно не услышала ни одного слова из того, что я только что сказала тебе? Я спросила — ты хорошо себя чувствуешь? Ты какая-то оцепеневшая этим утром. И ты выглядишь немного бледной.

Изобель отвернулась, пытаясь скрыть свое лицо за дверью шкафчика.

— Да, я в порядке. Просто не выспалась.

Над их головами прозвенел первый звонок.

— Эй, — сказала Гвен, по-прежнему наблюдая за Изобель, как будто рассматривая что-то в чашке Петри. Затем ее беспокойство смягчилось и растаяло, сменившись лукавой улыбкой.

— Пока я не забыла, — она протянула ей сложенный листок бумаги с именем Изобель на одной стороне, написанного насыщенными фиолетовыми чернилами. — Клянусь, я прочитала ее только один раз.

Изобель ахнула и схватила записку.

— Когда ты видела его?

— На стоянке. В это утро. Ты знаешь, у некоторых из нас есть автомобили.

— Не трави душу!

Изобель развернула записку.

«Мы можем встретиться после школы?

Мой дом. Никаких родителей.

Увидимся в классе Свэнсона.

В.»

Сердце Изобель подпрыгнуло, сделав несколько петляющих кувырков. Его дом?

Она усмехнулась, отгоняя видения об особняке семейства Адамс.

И никаких родителей. Никаких родителей?

Она снова перечитала эту строчку и вдруг поняла, что мысль о том, чтобы остаться с ним наедине была больше, чем пугающей.

Какое слово использовала ее мама? Опытный?