– Это по твоей части. Ты же о нем вспомнила. Я тут ни при чем.

– Знаешь, это странно. Я года на три старше его, не больше. А у меня такое чувство, как будто я из другого поколения. Почему? Наверное, дело не в возрасте. Не в годах. А в настроении. Когда мы утром шли с ним на склад, он так скакал, носился и подпрыгивал, как будто готов был скинуть рубашку и нагишом помчаться в горы. А потом он учуял завтрак.

– А у тебя было совсем другое настроение?

– Ну да. Сейчас так жарко.

Верн был бы рад оставить эту тему. Его трубка погасла, табак весь выгорел. Он постукал ею об стену и ссыпал пепел в пепельницу на столе.

– Хотя это не вполне так, – продолжала Барбара. – По дороге туда был миг, когда я была почти готова скакать и бегать вместе с ним. Бегать, танцевать, упасть на землю и кататься. А сегодня утром, когда я проснулась и было солнце…

Она осеклась.

– Продолжай, – проворчал Верн.

– Нет. Короче, я была почти готова бежать за ним в горы. А потом вдруг почувствовала себя дурой. И застыла. На мгновение почувствовала себя за одно с ним, а уже в следующий миг мне стало противно. От самой себя. Как будто меня поманили очередной игрой в камешки и скакалку, а я чуть было не поддалась.

– Представляю.

– Может, зря я это все наговорила. Выдумываю всякую всячину. Я и не собиралась ничего рассказывать. Просто начала думать вслух. Открытая дверь напомнила мне о Карле. Как он стоял за ней.

– Ладно. Забудем. Я буду только рад.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Меня эта тема не привлекает.

– Ты забыл, каким сам был в юности?

– Не вижу, какое отношение все это имеет к моей юности.

– Ладно, ладно. Забудем. – Какое-то время они сидели молча. Барбара потерла ладонями свои голые руки. – Господи, до чего же душно! Как в финской бане!

– К шести часам все кончится.

Барбара глянула на часы.

– Уже почти шесть. Мы умрем. По крайней мере я. Невозможно просто сидеть вот так в жаре. Надо что-то делать.

– Душ бы принять. Хотя, по правде говоря, никакой особой жары нет. Летом всегда так. Просто раньше мы не обращали на это внимания, потому что были заняты работой. У нас не было времени заметить. У нас было дело. Так что, если говорить напрямую, сейчас мы мучаемся от безделья. Жара только предлог.

– Да?

– Нам платят за то, чтобы мы сидели здесь и ничего не делали. Вот мы и чувствуем себя не в своей тарелке. Сначала постоим, потом посидим. Жалуемся на жару, а на самом деле просто не знаем, чем себя занять.

– Наверное, так и есть.

– Нам неспокойно. Работа занимала большую часть нашей жизни. Теперь ее не стало. Она в прошлом. А жить без нее мы не умеем. Мы слишком к ней привязаны она уже стала частью нас самих. Мы как старые пожарные клячи. Компания развалилась, и мы долго не протянем.

– А Карл, кажется, ничего, бегает себе там по солнышку.

– Он моложе. У него есть шанс это пережить. Может, и ты переживешь. Ты молодая. Ты, может, еще приспособишься к новой жизни после падения старого мира, нашего. Не хочешь пойти заняться осмотром территории?

– Слишком жарко. – Она вытерла шею. В янтарном полумраке комнаты он видел, как она мечется в агонии дискомфорта. Вдруг она вскочила. – Давай что-нибудь делать!

– Я уже предложил.

– Что?

– Принять душ.

– Но здесь нет ничего, кроме большой ванны.

– Значит, примем ванну.

– О черт! Кто среди бела дня принимает ванну? Да и вообще, я не об этом. Мне неспокойно. Как будто есть дело, которым я должна заняться. А я про него забыла. Не доделала или вообще не начинала. Наверное, ты прав. Это все от многолетней привычки сидеть за столом в офисе.

– Ты должна попытаться приспособиться. Понять, что все кончено. Старая жизнь прошла. И не вернется.

– Наверное, нет.

– Сейчас важный момент. Время принятия решений. Мы сбросили с себя кожу старой жизни. Выбрались из-под развалин мертвого мира. Теперь мы стоим на краю и озираемся. Как крабы, которые несколько раз в жизни меняют раковину.

– Что это за крабы такие?

– Не знаю. Я про них читал, давно. Они проводят время в поисках новой раковины. Потом она им надоедает, и они ищут следующую.

– Мы как они?

– В каком-то смысле. Старую раковину мы потеряли, она износилась. Теперь нам надо искать другую. Без раковины мы не выживем. У нас есть несколько путей.

– Каких?

– Один ведет назад.

– Назад?

– К тому, что мы делали всегда. К тому, что существовало раньше. К прошлому.

– А другие пути куда?