Шрифт:
Неужели это случилось? У него кружилась голова. В каком-то смысле он был разочарован. Она была короткой и толстой, тут и там из нее выпирали какие-то окружности. У нее были ноги, чтобы ходить, и ступни, чтобы стоять. Ее тело было таким же, как у всех, физическим явлением, инструментом, машиной. Оно родилось так же, как все остальное: из праха и слизи. Пройдет время, и оно сморщится, обвиснет, потрескается и согнется, а потом удерживающие его вместе липкая лента, клей и гвозди отвалятся по одному, и оно снова уйдет в землю, из которой вышло.
Оно сломается и износится. Оно выцветет и увянет, как трава и цветы, как огромные ели над ними и даже как сами горы и вся земля. Оно было частью обыденного мира, материальным, как все материальное. Оно подчинялось тем же законам. И работало, как все остальное.
Он вдруг подумал о своих рисунках, которые он копировал с красоток в журналах, и обо всех тех мыслях и идеях, которые роились у него в мозгу, пока он сидел один в душной запертой комнате, куда сквозь шторы лился солнечный свет. Он улыбнулся. Что же, наконец он кое-что понял. Утратил свои драгоценные иллюзии, зато узнал то, чего не мог уразуметь раньше. Тела, его или ее, все в принципе одинаковы. Все – части одного и того же мира. Мира, за пределами которого нет ничего, никакого фантомного королевства души, никакой области возвышенного. А было только это – то, что он видел своими глазами. Деревья, солнце, ветер. Он, Барбара, все и всё были частью этого. А больше ничего не было.
Однако его потаенный внутренний мир, мир духа, который он лелеял в себе так долго, не дал трещину и не обрушился ему на голову. Он не превратился в руины и печальные останки, среди которых ему отныне предстояло бродить. Скорее, все мечты и представления, которыми он жил все время, как будто выключились, просто перестав существовать. Растаяли тихо и бесследно, как мыльные пузыри. Исчезли навсегда. Как будто их и не было.
Пока он думал об этом, сзади подошла Барбара и остановилась в нескольких футах от него.
– Что ты здесь делаешь?
Карл медленно повернулся.
– Здравствуйте.
– Бога ради! Что ты делаешь?
Карл смотрел на нее. Волосы у нее были еще мокрые, с них капало. Одежда прилипала к телу большими влажными пятнами. Вид у нее был сердитый.
– Это вы были в воде? – спросил Карл. – Я видел, вы выбрались на берег нормально. Хотя в какой-то момент мне показалось, что у вас проблемы.
Она стояла совсем рядом, ее влажная блузка поднималась и опадала. Серая ткань прилипла к влажной коже. Он видел очертания ее грудей, твердые расширенные соски возмущенно тряслись. Зубы у нее были длинные и неровные, а волосы тяжелые. И все равно она была красива. У нее были чудесные глаза и чистая, гладкая кожа. Мокрая и злая, она была такой же гибкой и привлекательной, как всегда.
– Если бы я тонула, ты бы стал меня спасать? – Она дрожала. Зубы стучали.
– Я бы вас вытащил, – сказал Карл, складывая на груди руки.
– Я не поняла. Что ты тут делаешь? – Барбара встряхнула головой. – Ты что, подглядывал? Что с тобой такое?
Ее голос дрожал. Он видел, как ее глаза налились слезами. Вид у нее был такой замерзший, такой несчастный… Ему вдруг стало жаль ее, и еще он почувствовал себя немного виноватым.
– Простите меня, – сказал он. – Не надо злиться.
Она не ответила. Стояла, глядя вниз и вытирая воду с шеи.
– Вам лучше вернуться. Принять ванну, обсохнуть. Переодеться. Иначе можно схватить простуду.
– Правда?
– Давайте вместе пойдем в общежитие. Ладно? Вернемся вместе.
– Мне все равно. – Она повернулась и зашагала прочь между деревьями. Карл помешкал. Потом пошел за ней, весь в раздумьях, не спеша, но и не теряя ее из виду. На краю рощи Барбара остановилась, нетерпеливо поджидая его.
– Ну, давай же! Или хочешь, чтобы я простыла?
Карл улыбнулся.
– Нет.
– Тогда поспеши.
Он подошел к ней.
– Если идти по солнцу и не заходить в тень, то все будет в порядке. Но горячая ванна все равно не помешает.
Дальше они пошли вместе молча.
– Вы злитесь из-за того, что я вас видел? – спросил вдруг Карл.
Барбара молчала.
Глава 17
Пока другие наслаждались жизнью снаружи, Верн Тилдон сидел в офисе за пишущей машинкой с заправленным в нее листом мягкой желтой бумаги.
Печатал он одним пальцем, медленно, подолгу взвешивая слова.
«…Я, Верн Тилдон, агент Американской металлообрабатывающей компании, действующий в период…»
Он перестал печатать и долго смотрел на страницу. Потом продолжил.
«…перехода к новому собственнику, в интересах которого мною и двумя другими ответственными лицами за собственностью Компании осуществляется постоянный надзор…»
Он остановился, поморщился. Что-то в этом предложении было не так. Он взял другой лист желтой бумаги и ручкой нацарапал на нем несколько строк. Вдумчиво, внимательно перечитал их. Потом встал из-за стола и подошел к окну. Распахнул створки и вернулся на свое место за машинкой.