— Мое настоящее имя, — говорил Мандрэг, — Стэнли Глупинг.

— О Господи, правда? — сказала Клорис. Он был уверен, что, придя в себя, она чуть не рассмеялась.

— Стэнли Глупинг, — повторил он, произнося эти презренные слова так, будто каждое из них было непристойностью.

— Это, должно быть, довольно неприятно. Но ведь вы поменяли имя.

— Я никогда никому об этом не говорил. А то, что сказал вам, можете считать своего рода комплиментом.

— Спасибо. Но все равно, многие, должно быть, знают.

— Нет. Со всеми своими друзьями я познакомился уже после перемены. Вчера за обедом я ужасно испугался.

Клорис быстро взглянула на него.

— А знаете, я помню. Я заметила. Вы просто на какое-то мгновение потеряли голову. Это было, когда Николас сказал что-то о…

— Что я перестал быть глупеньким.

— Господи! — сказала Клорис.

— Ну, давайте, смейтесь. Это безумно смешно, правда?

— Да, это довольно смешно, — согласилась Клорис. — Но вы в этом ничего забавного не находите. Я не совсем понимаю почему. Бывают имена и посмешнее.

— Я объясню почему. Я не могу отделаться от этого имени, потому что оно возникло из ниоткуда. Если бы мы вели свой род от Глупингов из графства Глупцов или были в родстве с Глупингами, торгующими мебельной политурой, это бы я еще пережил. Но из ниоткуда… и я просто жалкий сноб. Даже сейчас я прихожу в ужас от того, что проговорился. А ведь мой настоящий и непростительный порок в том, что я стыжусь.

— Вы просто человек начала века, типичный декадент, даже расплываетесь как-то. Вы боитесь быть снобом? Хорошо. Но ведь все в какой-то мере снобы.

— В этом все и дело. Неужели вы не понимаете, что я боюсь-то быть снобом в определенной мере. Быть интеллектуальным снобом я совсем не против. Но принадлежать к тем снобам, что с завистью взирают снизу вверх, развить в себе комплекс социальной неполноценности — вот что унизительно.

— Конечно, это как-то глупо. Но, принимая ваш снобизм, я все-таки не понимаю, что же вас беспокоит? Хотите считаться своим в фешенебельных кругах? Но сейчас как раз безродность в моде. Вот профессиональные спортсмены… Каждый хотел бы познакомиться с ними.

— Все это так с вашей точки зрения, сверху вниз. Я хочу быть наверху, а не внизу, — пробормотал Мандрэг.

— В интеллектуальном плане вы наверху. — Клорис повернулась и прямо посмотрела на него. Ее светлые волосы казались темнее от отблесков пламени. — Послушайте, — сказала она, — ведь мистер Ройял знает об этом, да?

— Нет, а что?

— Просто я подумала, вчера вечером… Я хочу сказать, что после того, как Николас бросил этот камешек, мне показалось, что здесь дело нечисто, и я заметила, что он и леди Херси, и мистер Ройял переглянулись.

— Вот черт, он и их втянул в это. Мне тоже тогда показалось. Если, дьявол его побери, он это сделал, я ему отплачу!

— Силы небесные! Зачем я только сказала? Я думала, мы с вами останемся здесь относительно нормальными. Все остальные помешались. Отделайтесь вы от своего фрейдистского комплекса. Кому какое дело, Глупинг вы или нет? Кроме того, должна признаться, на мой взгляд, Обри Мандрэг — это тоже, что называется, через край. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Мандрэг не сразу последовал ее совету. В наступившем молчании они слышали, как Херси Эмблингтон, спускаясь в холл, позвала миссис Комплайн:

— Сандра, где вы? Сандра! — Та откликнулась, и через минуту хлопнула входная дверь.

Мандрэг, прихрамывая, ходил по комнате, кляня в душе Джонатана Ройяла, Клорис Уинн и себя самого. С чего это он распинался перед девчонкой, которая даже не притворилась сочувствующей, которая даже не ощутила в его нелепом рассказе привкуса иронии, у которой возник лишь мимолетный интерес и равнодушное любопытство? Внезапно он понял, что потребность рассказать все именно ей и возникла оттого, что она придавала этой истории так мало значения. Сочувствие только бы усилило мрачность переживания. А равнодушие к его навязчивым страхам заставило впервые задуматься, уж не являются ли они просто ненужным преувеличением чувств.

— Вы, разумеется, совершенно правы, — произнес он. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

— Только не воображайте, пожалуйста, что я стану вас избегать из-за вашего имени, и я никому об этом не скажу.

— Даже Николасу Комплайну?

— Тем более ему. Сейчас, мне кажется, я хотела бы больше никогда не встречаться с Николасом Комплайном. Не думайте, что только вам тошно от самого себя. Что делать мне с этими Комплайнами? Обручиться с Уильямом от разочарования в Николасе!

— И до сих пор быть без ума от его кривляний.