— Он совал нос не в свое дело. Мне он осточертел. Врываться ко мне! Орать на меня! Командовать мной! Я хотел от него избавиться.

— Да, я припоминаю. Я слышал, как щелкнул замок. Следовательно, он прошел в курительную через холл.

— Очевидно, — проговорил Николас, проводя рукой по волосам.

— Послушайте, — медленно начал Мандрэг, — но ведь это совсем меняет дело.

— Даже если и меняет, — прервал его Джонатан, — мы можем поговорить об этом попозже, Обри. Ник, старина, я думаю, тебе придется сообщить все матери. А мы, — он взглянул на Мандрэга, — должны найти Харта.

Они составили план кампании. Мужчины должны были обыскать дом, а женщины, оставшись в библиотеке, запереться изнутри. Николас сказал, что его армейский пистолет лежит у него в комнате. Они решили сразу же подняться наверх и забрать его.

— У Билла тоже есть, — напомнил Николас, и Джонатан ответил, что они возьмут его для Мандрэга.

Херси предложила Николасу пойти с ним вместе с миссис Комплайн. Клорис стала уверять, что не боится остаться в библиотеке одна.

«Хорошая, благородная девушка, — подумал Мандрэг, — и я ее люблю». Он похлопал ее по плечу и удивился сам, как непохоже это было на его обычное поведение.

— Пошли, — сказала Херси.

Дверь библиотеки за ними закрылась, и они услышали, как изнутри щелкнул замок. В холле было тихо, пусто и темно. Огонь в камине почти догорел, и в углах притаились темные, как провалы пещер, тени. Стены призрачно белели в темноте, неподвижно застыли портьеры; смутно различимые предметы обстановки, казалось, замерли в ожидании неизвестного.

Джонатан протянул руку, и большая люстра залила холл светом. Все четверо стали подниматься по лестнице. Мандрэг видел, как Джонатан достал пистолет. Он продвигался первым и включал настенные светильники. За ним шли Херси и Николас, шествие замыкал Мандрэг, переставлявший быстрее обычного свою больную ногу. Ему все еще мешал гвоздь в правом ботинке, и это слабое покалывание раздражало его. Они поднялись до первой площадки, откуда лестница разветвлялась на два более узких пролета, и направились дальше по левому до верхней площадки, где громко тикали высокие напольные часы. Здесь они остановились. Херси взяла Николаса за руку. Он расправил плечи и движением, казавшимся, несмотря на нервозность, пародией на былую развязность, подкрутил усы. Они вместе вошли в комнату миссис Комплайн. Мандрэг и Джонатан повернули направо и осторожно пошли по коридору.

Пистолет Николаса они нашли там, где он им указал, — в ящике туалетного стола. Пистолет Уильяма, по словам Николаса, лежал у него в комнате рядом с этюдником.

— Его комната по соседству с комнатой Харта, — прошептал Джонатан. — Если Харт у себя, он услышит, как мы вошли. Что делать?

— Нельзя же оставить валяться на виду бесхозный пистолет, Джонатан. Во всяком случае, не тогда, когда в доме на свободе разгуливает псих.

— В таком случае пошли.

Комната Уильяма была напротив комнаты брата. Мандрэг караулил в коридоре, пока Джонатан, воровато озираясь, открыл с величайшими предосторожностями дверь и проскользнул внутрь. Под дверью Харта света не было видно. Может быть, он притаился в спальне, прислушиваясь и выжидая? Мандрэг не сводил глаз с двери, опасаясь, что она распахнется. Вернулся Джонатан, неся второй пистолет. Они прошли в комнату Мандрэга.

— Если он у себя, то сидит в темноте, — сказал Мандрэг.

— Тише! Возьмите этот, Обри. Николасу надо было взять свой, — прошептал Джонатан. — Жаль, что он не зашел сначала к себе.

— А они заряжены? Я ничего в этом не понимаю.

Джонатан осмотрел оба пистолета.

— Кажется, да. Я и сам… — голос его стал настолько тихим, что можно было уловить лишь отдельные слова, -…последнее средство-крайне нежелательно. — Он беспокойно взглянул на Мандрэга. — Думаю, они на предохранителе. Но будьте осторожны, Обри. Разумеется, мы не должны стрелять, если не случится что-либо ужасное. Пусть он увидит, что мы вооружены. Подождите минуту.

— В чем дело?

На губах Джонатана промелькнула странная улыбка.

— Мне пришло в голову, — прошептал он, — что мы сделали все возможное, чтобы защитить себя, Николаса и трех наших дам. Но мы совсем забыли о четвертой.

— Но, вы думаете? Силы небесные, что вы, Джонатан!

— Здесь мы ничем не можем помочь. Это я так, теоретически. Вы готовы? Тогда идем.

Перед дверью Харта они помедлили. Пистолет Уильяма оттягивал карман смокинга Мандрэга, пистолет Николаса он держал в правой руке. Сердце неприятно стучало в груди, и он подумал: «Не нравится мне все это. Это не для меня».

Когда Джонатан поворачивал ручку, замок слабо щелкнул. Дверь тихо отворилась. Они проскользнули внутрь, и Джонатан зажег свет. В комнате было довольно душно, везде царил порядок. Брюки доктора Харта висели на спинке стула, белье было сложено на сиденье, внизу аккуратно стояли ботинки. Это первое, что бросилось в глаза Мандрэгу, прежде чем он взглянул на кровать, на которой лежал сам доктор Харт.

Было совершенно очевидно, что он крепко спит. Он лежал на спине, рот был открыт, лицо в красных пятнах. Из-под полуприкрытых век виднелись белки глаз. Он был похож на мертвеца, и сердце Мандрэга екнуло от предчувствия, которое тут же рассеялось при звуке тяжелого дыхания.

Джонатан закрыл дверь. Они с Мандрэгом посмотрели друг на друга, а потом, будто сговорившись, оба шагнули к кровати доктора. Мандрэг чувствовал, что не испытывает ни малейшего желания будить Харта. Ему было неприятно думать о том, что последует за пробуждением. Воображение рисовало картину испуганных протестов или, того хуже, полный упадок духа и признание. Он понял, что не в состоянии смотреть на Харта, и, переводя взгляд с пистолета Джонатана на столик у кровати, заметил на нем маленький пузырек, наполненный до половины белым кристаллическим порошком, и стаканчик с осадком белого цвета. «Веронал? — подумал Мандрэг, который когда-то пользовался им сам. — Если это так, то я не представлял, что от него выглядишь так омерзительно. Должно быть, он принял большую дозу».