— Поэтому ты рядом с ним. Дорого обошлась нам его победа, — продолжал Кронид. — Всевышний дал тебе волю судить его поступки, если они несут вред. Не жди напоминаний: без замаха бей.

«Каков стал? — частью корябали слова Кронида, частью удивляли жестокостью. — Мутанты непредсказуемы. Впрочем, Иисус был не подарок тоже».

— Пока ничего опасного не нахожу, — высказал он свою точку зрения. — Президент властной рукой наводит порядок в разграбленной стране. Посул не дает, поблажек не дает…

— И с твоего молчаливого согласия уверится в собственной непогрешимости, не заметит прихода дьявола. Еще и поможет.

— Так я и позволил! — вспыхнул Судских.

— Княже, сделка с Ариманом никогда не бывает обременительной вначале и не удручает никогда — смена убеждений, и только. Его служители подобны плесени, они не появляются извне, возникают на месте, тихо и незаметно проникая во все поры общества. Там буква затерялась в алфавите, там стекла перестали мыть, там забыли поздороваться, там старика выгнали из дома — так эта поросль вживляется и окрепшей культурой заполняет пространство. Масонство, княже. Его породил Соломон и отвел три тысячи лет для полного воцарения новой культуры. А это новое рабство. Масоны везде, но окончательной победы к двухтысячному году не добьются. С божьей помощью ты нарушил их текущие планы, а это время, которое не вернуть. Сроки сдвинулись, и прислужники Аримана проявляют нервозность, делают ошибки. Воспользуйся. Смело добирайся до их корней, проникай в глубь времен до основы причин, тут они тебе помешать не смогут. Ты будешь подобен пулеметчику перед строем лучников, рази смело!

— С чего мне начинать? — осознал необычность задачи Судских.

— Тебе виднее, — почти удивленно ответил Кронид. — На то ты и судный ангел Всевышнего, с той лишь разницей, что караешь не следствия, а причины, разишь не вершки, а корни. Дерзай, княже! Поступательное движение необратимо…

Как он явился в последнюю секунду сна, так и растворился в нем, легким дуновением колыхнув складки штор на окне.

Судских сел прямо, упершись обеими руками в упругий диван. Ведомо ему все сказанное Кронидом, но как искоренять пыль, если сама она суть вещей, часть естества? Все ветшает, приходит в упадок и разрушение, на месте прежней жизни возникает другая…

Тогда стань прахом и смиренно жди под ступнями чужих ног, когда придет возрождение, которое может и не наступить.

В шесть часов утра взбодренный холодной водой Судских дожидался рапортов о готовности к рабочему дню структур охраны и передвижений президента. По заведенному порядку в это время он вставал, мог и раньше.

— Игорь Петрович, — включилась дипольная связь. — Президент вызвал машину, едет в Кремль, — доложил дежурный офицер.

Судских был координирующим центром. Должность, которую ввел новый президент. Что бы ни случилось в стране чрезвычайного среди ночи, решения принимал один из главных офицеров безопасности. Он требовал, он и отвечал. Прежняя королевская рать себя ответственностью не обременяла, а кавардаки в стране, как правило, начинались с ночи. Утром кавардак брались разгребать, перекладывая обломки со своей здоровой головы на больную, еще не совсем отмороженную голову. Хорошо получалось. Рыжие мальчики надували щеки перед черными, те подключали лысеющих, и все они вместе устраивали здоровый одесский шум. Президент, согласно сценарию, стучал кулаком, наступала тишина, и появлялся герой. Он исполнял долг и пропадал со сцены, а мальчики из команды затевали новый хоровод, баюкая выжившего из ума президента.

Новый глава страны расписал за каждым место и ответственность. Мальчики обзавелись справками о недержании мочи, о дистрофии и умственной отсталости, тогда наконец появились мужи, способные стать мужчинами, о чем во времена Ельцина забыли начисто.

Российские цари подвигать любили и задвигали потом, чтобы не оплачивать подвиг сполна и не остаться в тени героя. Герои предерзко плевались, отчего царям суждено было спотыкаться на скользком. Именно скользкий пол привел Романовых к революции, а большевики не посчитали за честь подтирать за венценосными особами. Честь — понятие крылатое, которое вытравили невежеством из русских душ. Чтобы тело не летало, а душа не помышляла.

Приняв сводки ночных происшествий и оперативные доклады, Судских встретил президента. Поздоровались обыкновенно: за ночь авральных ситуаций не случилось. Однако наметанный глаз его отметил некоторую тщательность в поведении дежурного генерала, как будто припасен не то вкусный пирожок, не то гадость замедленного действия.

— Почему такой блестящий вид? — спросил он.

— Обычный, — оглядел себя Судских.

Еще один быстрый взгляд, и президент молвил:

— Тогда пошли. С тебя и начнем.

Пробежав глазами сводки, он поставил две птички напротив двух сообщений.

— Ночным рейсом из Чарльстона прилетел в Москву, — зачитывал он вслух, — президент межнациональной финансовой корпорации «Брад» Мойзес Дейл по приглашению банка «Интерглобал». Зачем именно мне это знать?

— Чарльстон — столица мирового масонства, а Мойзес Дейл — кадровый разведчик израильской Шин Бет и никакой не коммерсант, — лаконично пояснил Судских, и президент такую расшифровку принял. О подпольной суете вокруг России он велел докладывать немедленно ему, тщательно отсортировав информацию.

— Воливач в курсе?

— Разумеется. Оперативка из госбезопасности.

— А это зачем? — постучал он кончиком карандаша возле другой птички: — Борис Китайцев уехал из особняка Ильи Трифа в пятом часу утра. Гуртовой остался.

Оперативки для президента составлял один из четырех старших дежурных офицеров, и Судских вменялось объяснять их назначение:

— Илья Триф — президент коммерческого банка «Интерглобал». Через этот банк происходит утечка валютных средств за рубеж, чем обеспокоен Центробанк. Мойзес Дейл — старый знакомый Бориса Китайцева. Благодаря его протекции в международных финансовых кругах Китайцев добился высокого положения в свите и правительстве экс-президента.