– Хорошо, – вздохнул я, хотя все было гораздо хуже, чем отвратительно, – приходи позже, договоримся!

– Как скажешь, красавчик! – улыбнулась Диана, ехидная улыбка мигом исчезла с лица Селесты. – До того, как корабль причалит к берегу, я обязательно вернусь.

Она быстро развернулась к двери и вошла в опустевший ночной клуб, где еще пару минут назад гремела музыка, сверкали лазеры и десятки ног утаптывали разноцветную пену.

– Ты что сделал? – зашипела мне на ухо Селеста, схватив за руку. – Ты хоть знаешь, что…

Но отвечать на незаконченный вопрос мне так и не пришлось, потому то несколькими этажами выше раздался громкий душераздирающий крик. Федерико резко поднял с пола свой брошенный нож, Андрэ хотел что-то сказать, но быстро передумал.

– Что это? – шепотом спросил я Селесту, как самую продвинутую среди нас троих.

– Дарио, – тихо ответила она, а затем продолжила на русском лично для меня, – или ты забыл, как он обещал позавтракать всеми Лепрэнто?

Я выругался себе под нос, крик снова повторился, только чуть тише, словно стал дальше.

– Андрей! – сказал я как можно смелей и уверенней. – У нас небольшие проблемы!

– Что? Какие? – испуганно спросил мальчишка; его голубые глаза стали в три раза шире.

И тут я понял, что совершенно не могу сейчас сказать ему правду: мол, пока мы тут болтаем, твою семью успешно поедает Дарио. Пришлось немного соврать:

– Кажется, твоя Лиана проснулась! – пробормотал я, пряча глаза в пол.

От неожиданности Андрэ подпрыгнул, взбежал по лестнице на несколько ступенек вверх, затем недоверчиво обернулся ко мне, растерянно хлопая длинными ресницами:

– Это… она так… орала? – спросил он. – Мы должны спасти ее, демон!

– Должны! – не то подтвердила, не то передразнила Селеста, затем шепнула мне на ухо. – Иди, развлекайся, Лео! Но не забудь: прямой солнечный свет жжет вампиров, словно кур открытое пламя.

– Ты не идешь с нами? – спросил я, тут же осознав всю фатальность предстоящей операции. – И Федя тоже?

– О, не переживай, – улыбнулась блондинка, кивая в сторону растерянного Рико, щипающего свою новоиспеченную бороду, – он не будет скучать. К тому же, хоть кто-то из Лепрэнто должен остаться в живых. И не забудь про солнечный свет!

На последней фразе я резко развернулся и бросился вверх по лестнице вслед за убегающим Андрэ, тихо проклиная Селесту, то ли за то, что она меня бросила, то ли потому, что она снова осталась наедине с этим Рико. Терпеть не могу эту блондинку!

Моя голова кружилась от усталости, ноги подкашивались, руки дрожали. Я остановился перевести дыхание возле круглого иллюминатора, в который робко заглядывали утренние солнечные лучи. Кажется, действие расчудесных зелий Дианы прекратилось с наступлением рассвета. И в подтверждение всех самых худших опасений мой пустой желудок громко заурчал.

– Андрей, подожди! – закричал я, еле передвигая ватные ноги со ступеньки на ступеньку, глаза слипались от недостатка сна. – Стой, я забыл сказать, что…

И в этот прекрасный момент из моей дырявой памяти напрочь вылетели все воспоминания о Дионисовой ночи: пенная вечеринка в ночном клубе, коктейли рыжей барменши, ее козлиные ноги, прочие рогато-мохнатые посетители, драка с Дарио и даже то, что он – вампир. С восходом солнца, как и обещала Диана, я забыл все, словно это был мимолетный утренний сон. Вот, что значит пить сомнительные зелья и целоваться с рыжими незнакомками!

Андрэ сладко дремал, сидя на ступенях, и был очень недоволен, когда я его растолкал.

– Ты же вроде ничего не пил! – отвечал я на все его негодования. – И ни с кем не целовался! Нам надо идти… идти… Кстати, а кто такой Дарио?

– Отвали! – пробурчал мальчишка, роняя голову на колени. – Ты знаешь, который час?

Странно, парню как наркоз вкололи: он словно неделю не спал. Значит, это побочное действие Дионисовой ночи наблюдалось не только у меня, но и у всех смертных, кто когда-либо посещал подобные вечеринки. Поэтому на свете о них никто никогда и не слышал. Скорее всего, Андреа тоже все напрочь забыл, раз теперь засыпал на ходу.

Мои сильно подмоченные донорской кровью штаны отяжелели и грозились вот-вот свалиться. Оставаться в таком виде было нельзя даже на заброшенной пожарной лестнице, где вряд ли кто появлялся чаще, чем раз в неделю. В разодранном окровавленном костюме мне была прямая дорога в полицейский участок, из которого я бы не вышел без помощи дорогого адвоката, на чьи услуги у меня совсем не было денег. Так что я стиснул зубы покрепче, поднял сонного Андрэ со ступеней, перекинул его руку через свои плечи и, вспоминая ругательства и дорогу, поплелся дальше.