Я вытащил телефон, нажал кнопку с расплывчатой зелёной точкой по центру и ответил. Оказалось, это звонил курьер, судя по голосу — молодая девушка, которая сообщила, что уже ждёт меня на проходной. Задав пару уточняющих вопросов, я только тут вспомнил, что действительно недели три назад хотел заказать в одном Интернет-магазине забавный гаджет для друга, но тогда выбранной модели не оказалось в наличии и мне любезно предложили её подвезти, как только она появится. Я согласился и, несмотря на то, что курьер почему-то не перезвонил мне заранее, как они делали обычно, был очень рад тому, что это произошло именно сейчас.

— Как вы выглядите? — поинтересовалась она, когда я, с улыбкой бросив задорный взгляд на Вениамина Аркадьевича, сказал, что подойду через несколько минут.

— Очень привлекательно! — бодро ответил я, думая про себя, что вопрос должен быть сформулирован — «как я вас узнаю» или нечто в таком роде.

— Значит, точно не разминёмся, — послышался в ответ приятный женский смех и нас разъединили.

— Вам уже пора по делам? Извините, что отвлекаю. Собственно, мы уже закончили. Ах, да — Альберт Митрофанович будет послезавтра в офисе около двух часов дня. Постарайтесь находиться на месте — он хотел встретиться и услышать ваши мысли о развитии подчинённого вам теперь отдела.

— Хорошо, спасибо!

Мы пожали руки — пожалуй, впервые с момента моего устройства на эту работу. Правда, Оля так почему-то нам ничего и не принесла, но, наверное, это и к лучшему — только беспредметно затянула бы краткий и деловой разговор, который, пожалуй, несколько тяготил нас обоих. Потом я удостоился высочайшей чести быть провоженным до дверей и получил ещё одно доброе напутствие, которое, несомненно, слышали через приоткрытую дверь как минимум человек пять. Понятно, этого было вполне достаточно, чтобы через несколько минут эта информация была доведена абсолютно до всех, как, собственно, и произошло.

Выйдя из офиса и оказавшись через минуту у лифтов, я впервые столкнулся с удивительным совпадением — все двери практически одновременно и гостеприимно распахнулись, но внутри кабинок никого не было. Как говорится, выбирай на вкус. Я остановился на том лифте, что был первым слева и редко мной использовался. Аккуратно встав на плавно, но значительно просевший пол, я качнулся и нажал обожжённую явно зажигалкой пластмассовую кнопку первого этажа. Двери с дребезжанием закрылись, но ничего не произошло. Я не ощутил движения, вибрации, каких-то характерных звуков или чего-то подобного. Единственное, что остро чувствовалось — это страх от побежавших в разные стороны теней в кабине, неожиданно наполнившейся полумраком от большой лампы, которая всего мгновение назад, я был в этом абсолютно уверен, ярко сияла. Неужели опять начинается что-то, похожее на первый вечер дома? Я провинился и достоин предупреждения или даже услышу в первый и последний раз те слова, что тени предназначают именно для меня. И они на самом деле заговорили — вкрадчиво, протяжно, но вовсе не угрожающе.

— Она на краю. Мы скоро поговорим с ней, но она не выдержит и расстанется сначала с капсулой, а потом и с жизнью. Не будем искать другого — ты возьмёшь обе. Время уходит…

Замерев, я просто стоял и смотрел в висящее на стене зеркало — оно отражало сведённое мукой и ставшее абсолютно чужим лицо, всё ещё походящее на моё собственное. Его пересекали двигающиеся тени, кажется, загораживая глаза и превращая их в бездонные чёрные дыры, сквозь которые вроде бы можно было даже различить двери лифта. Одна из теней справа начала набухать и становиться чем-то похожей на меня, а другая распласталась на полу, и я мог видеть, как быстро вздымается женская грудь, увенчанная висящей на шнурке капсулой. Первая тень опускается и забирает кулон себе, вешая на шею, и, когда моё подобие поднимается, явственно видно, что у него болтаются две капсулы. Потом видения снова начали уменьшаться и вытягиваться в отвратительную улыбку, которая, казалось, говорила, что видит все потаённые глубины моей души и знает, что такой человек, как я, не чурается подобных вещей и выполнит то, что они предлагают. Потом тени стали делиться на множество ниточек, которые, кажется, оплели всё вокруг и начали вращаться с бешеной скоростью, становясь всё менее заметными от медленно гаснущего в кабине света. Мне хотелось закричать и объяснить, что я не хочу погружаться туда, куда они несут меня из реальности, но тут неожиданно услышал вопль девочки, которая, кажется, спасла меня от этих монстров в прошлый раз дома.

— Возьми кулон у неё!

Я вздрогнул и увидел, как ребёнок летит на меня и достигает гигантских размеров по ту сторону зеркала. Исходящий от девочки призрачный свет, кажется, залил всё вокруг, заставляя тени прекратить своё безумное вращение и забиться в самые уголки кабинки. Но они здесь, никуда не уходят — только ждут своего часа, чтобы снова накинуться и сказать мне что-то ещё. Можно ли считать это предупреждением и следующей за этим смертью? Нет, скорее я понял, что они говорили о другом — разумеется, это Маша. Почему я так решил? Просто она была единственной, кого я знал с таким кулоном и с этим теперь придётся, волей-неволей, считаться. Предупредить её? Или это давало мне какой-то есть шанс получить преимущество в том безумии, в которое меня втянули? И почему ангел тоже сейчас заодно с тенями, утверждая, что я должен стать обладателем второй капсулы. Или я что-то не так понял?

— Возьми и ты избавишь кого-нибудь ещё от того, что испытываешь сам. Сделай добрый поступок, тем более что здесь наши интересы совпадают. Ты можешь, хочешь и сделаешь! — выдохнула девочка, и, кажется, меня обдало ледяной волной, которая освежила и позволила немного сосредоточиться. Значит, всё именно так, только аргументы разные, а вывод один и он не может быть утешительным. Неужели Маша? Значит, это вовсе и не забава или смена мировосприятия, а обременительная ноша игры, следование правилам и всего-то? Но почему?

— Возьми капсулу, когда придёт время. Мы подскажем тебе.

Я едва различил слова, идущие со всех сторон, принимаемой мной вначале просто за отдалённый гул, но оказавшиеся голосами прижатых к стенам теней. При этом девочка начала быстро удаляться, словно всасываемая в какую-то невидимую мне и находящуюся очень далеко точку. Или это расщелина в Мирах? Гул стал громче, накатывая, словно волнами и барабанящий по голове, как водопад, под который я как-то поднырнул в Карпатских горах и на несколько мгновений потерял ориентацию, испугавшись и запаниковав. Потом что-то пронзительно щёлкнуло, вспыхнул яркий свет, и двери лифта с грохотом открылись. Я стоял всё так же лицом к зеркалу и видел у себя за спиной надпись 1 этаж, загораживаемую кучкой людей, с недоумением смотрящих на меня и явно желающих попасть в лифт. А я, прищурившись, смотрел на своё бледное вытянутое лицо и почему-то обрадовался, что мои волосы не поседели — такой страх сидел лишь где-то внутри, кажется, остро ощущаемый даже физически. Какие уж тут гаджеты и прочие глупости?