Владимир сразу заметил своих бывших друзей шумно пировавших и уже похоже давненько за столом, но, не останавливаясь, прошёл под руку с женой, бережно держа на локте ребёнка по скрипучим ступеням лестницы наверх в номера. Их, кажется, не заметили. В пылу пирушки, не обратив на вновь прибывших никакого внимания. Но когда граф с Сержем спустились вниз через полчаса, чтоб заказать ужин, то без скандала не обошлось.

— Граф, вы нас уже не замечаете? — развёл руками, приглашая обняться, Гучинский.

Владимир по опыту знал, что этот его дружеский выпад не сулит им ничего хорошего. К его удивлению он почти не изменился. Разве что располнел чуть-чуть, но выражение собственной значимости осталось. И лицо красноватый цвет сохранило. Опять же, между бровями застыла, вероятно, навеки глубокая вертикальная складка, что выражала в его исполнении нетерпение к иным и неудовлетворение собственной жизнью.

— Неужели то страшилище на котором ты Вольдемар женился и теперь мучаешься, стоит тех денег, что тебе за неё отвалили. — Съехидничал, пьяно икая, другой.

На него сыпались колючие вопросы и ехидные смешки, а он совсем никак на них не реагировал, равнодушно пробираясь к свободному столику. Совершенно спокойно посмотрев на хохочущих друзей, как на нечто неприятное или пустое, прошёл за Сержем следом. «Неужели же он так изменился, что считает тот разговор и людей не достойными своего внимания?» — оглядывался на него через плечо Сергей. Барон, немного занервничавший при таком обстреле, успокоился и даже отодвинув стул, собрался сесть. Но вскрикнула не в силах сдержать свои эмоции Софи, неожиданно спустившаяся за ними и слышавшая такие мерзкие в свой адрес речи. Теперь разговор пошёл совершенно другой. Замешана женщина. Владимир, метнувшийся к жене, подхватил умывающуюся слезами женщину на руки. Серж, схватив наглеца за рукав, развернул его и двинул кулаком в лицо захлёбывающемуся смехом офицеру. Из разбитой губы хлынула кровь. Никто и охнуть не успел. Роняя стулья, компания враз оказалась на ногах. Хоть и пошатываясь, хватаясь за грудки и руки, всё-таки ещё соображая, пытались не дать достать собутыльнику оружие и сейчас же расправиться с обидчиком.

— Пустите! Пустите меня! — не своим голосом вопил офицер. Выступившая пена у него на губах делала пьяное лицо невменяемым. Хриплый визг рвался из перехваченного яростью горла.

— Серж, уйди — это моё дело, — встал за его спиной вернувшийся Владимир. Лицо его мгновенно побелело. Грудь высоко вздымается, а глаза остекленели.

— Так не пойдёт. Пусть он объяснится граф… — Лез к Сергею, выкатив налитые кровью глаза, с намерениями драться только что отведавший кулака барона их благородие. Лицо его из жёлтого, сейчас позеленело, а кровь разрисовала его ещё и пятнами.

Владимиру было понятно, что приятелям составит немало труда и терпения его укротить.

За соседним столом колебались и всё-таки капитан вскочил.

— Он что рехнулся!? — обращаясь к Владимиру и тем самым добавляя свой голос в этот гвалт вскричал он. — Или ты считаешь, что я не прав?

Вино из бокала выплеснулось на белоснежную сорочку графа, безнадёжно испортив её. Но Владимир даже не поморщился. Отстранив на длину вытянутой руки от себя капитана, ухмыльнувшись, сказал:

— Ну, чтоб у вас не разбегались мысли и говорили вы внятно, опять же, чтоб вашу речь все разумели, получите ещё от меня, — двинул он что было силы кулаком в пьяную морду бывшему приятелю.

Какое-то время капитан молчал, казалось, не соображая, что произошло. Потом какая-то мысль пронзила его и, он завопил:

— Драться и немедленно, — постепенно начиная трезветь, надрывался он. — Причём с обоими. Я убью вас за один раз. Одной пулей, одним выстрелом.

— Не иначе, как слюнями летящими сейчас из его поганого рта перешибёт нас, — усмехнулся барон брату. «Наваждение какое-то. И что ж нам не везёт с этими постоялыми дворами?» — подумал Серж, закрывая собой спину графа.

— Охотно, — ухмыльнулся бывшему дружку Владимир, — где и когда?

Зная руку Владимира и то, что он славился, как один из лучших стрелков, а также хладнокровный и удачливый фехтовальщик. К тому же барон имеет репутацию одного из лучших стрелков, тот вмиг остыл. Вопрос: стоит ли с ними связываться, сиял на многих трезвеющих лицах. Опять же про меткость и силу удара шпаги барона ходили легенды. К такому же исходу подталкивали и друзья, предлагая обойтись извинениями. «Поговорили, погорячились и разойдитесь с Богом», — настаивали они. Но граф был не уступчив. Сопернику ничего не оставалось делать, как принять вызов, тем более жребий был не на стороне Владимира. Первый выстрел оказался в руках соперника. Стрелялись в ближней роще над оврагом. Секундантов было четверо: двое с одной и Серж с Гучинским с другой. Причина дуэли — оскорбление действием. Оружие — пистолеты. То есть, дело дошло до кулаков. Место дули — поляна за рощей, что шумела недалеко от постоялого двора за оврагом. Об извинениях Вольдемар слышать не хотел. Значит, должна непременно пролиться кровь. Серж понимал, что у брата не было другого пути, как только стреляться, если б не слышала всего этого Софья, можно было обойтись без дуэли, но с её участием менялось всё. Барон, не имевший возможности отказаться быть секундантом, оставался пока до приезда второй стороны в карете. Голову разрывала тревога, но спасательной мысли никак не появлялось. И тут он увидел, что соперник графа приехал верхом. Поразмышляв с минуту и шепнув Митричу о своём решении, он быстро разделся, подцепил ошейник и рванул под ноги к мчавшейся лошади. Конь вздыбился от метнувшегося добермана и понёс к оврагу…

— Затея эта, ваша светлость, весьма опасная. Страшное зрелище после неё получилось, — шептал Митрич, расстёгивая ошейник и помогая ему одеться. — Лошадка ласточкой маханула. Страсть. Ему уже никогда, думаю, не придётся в этой жизни ни в кого стрелять… Леший его забери, вылезает и живой, вот фортуна человеку. Теперь хорошего не жди. — Оторопело пялясь, на вылезающего из оврага, он частил через минуту. — Выжил сучий сын.

— Ты прав, везучий негодяй, но такими трясущимися руками он графа не убьёт. — Рассуждал Серж, натягивая рубашку. У него никак не получалось быстро одеться, а ему это сделать нужно было, как можно скорее. Митрич неловко, но старательно помогал.